- Это все, что мне нужно! - импульсивно воскликнул Ронни, но тут же спохватился, закашлялся. - То есть, я имел в виду…
- Я поняла, - перебила его мягко и осторожно, не желая ругаться и портить настроение. - Спасибо, что поставил в известность. Хорошей тебе дороги.
Когда связь прервалась, я все еще держала телефон в руке, осмысливая новую реальность. Краем глаза заметила в дверях слабое движение и, не поворачивая головы, прошептала сквозь слезы:
- За что?
- Так лучше, - решил Конрад. Снова решил за меня! Он вошел в комнату в новой одежде и держа в руках красное свободное платье. Я лишь слегка мазнула по нему незаинтересованным взглядом, сразу удалив ненужную информацию из памяти.
- Лучше… - от острой боли, словно стрелами пронзившей все тело, я поперхнулась и выронила телефон. Конрад поймал его, вернув мне в руку. - Кому? Кому, черт тебя дери, так будет лучше?!
Он помолчал, будто всерьез раздумывая над этим вопросом. Проводя чертову аналитику и строя далеко идущие планы в графике мыслей. А затем его голос разрезал пространство холодной уверенностью и слепой решимостью:
- Нам, - я вздрогнула и отвернулась. Подцепив мой подбородок, мужчина заставил поднять на него взгляд и медленно протянул: - Так лучше будет нам, Эмми.
Стиснув зубы, я заставила себя проглотить слезы и постараться не отводить взгляд, когда со всей душой, от всего сердца прошипела:
- Я ненавижу вас. Не-на-ви-жу.
Лицо мужчины не изменилось, будто ничего необычного не произошло. Он все так же смотрел на меня, будто изучая нечто известное лишь ему одному. Неспособность сделать больно Шульцу убивала меня изнутри, делала абсолютно бессильной. Набрав полные легкие воздуха, я распахнула рот, желая сказать ему все, что накипело внутри. Все, что так хотелось сказать уже давно!
Но в меня впечатались горячие беспринципные губы, пригвождая к месту, заставляя отклониться назад. Словно сильнейший поток ветра, взрывная волна или смерч, сносящие все на своем пути… Такой же властный и бескомпромиссный, как его хозяин, его язык грубо вторгся в мой рот. Жадно прошелся по зубам, настойчиво очертил небо и щеки с внутренней стороны.
Тело мое парализовало, мозги отключились. Неосознанно я позволяла ему обвести мой язык своим, будто в каком-то грешном и порочном танце, а затем сплестись с ним воедино, чтобы тут же отпустить на волю. Он трахал меня этим языком, грязно и грубо, холодно и расчетливо. Изучая, подавляя, помечая. Заставляя кожу привыкать к нему, поддаваться напору, принять власть своего «вожака».
А затем Конрад так же резко отстранился. Еще до того, как я успела прийти в себя. До того, как мурашки прошли, а волосы на теле престали стоять дыбом. Опираясь руками с обеих сторон от меня, он холодно прищурил глаза, выплюнул:
- У тебя ко мне целая масса гребаных эмоций: страх, недовольство, раздражение и даже скрытое желание. Но уж точно не ненависть, Эмми, - кивнул на платье, все еще находящееся в его стальных руках. Вопрос был краткий и четкий: - Ты переоденешься сама или как?
Сбивчиво сглотнув, я неопределенно кивнула, сама не представляя, за какой вариант это будет принято. Моя рука прижалась к сердцу, вырывающемуся из груди, разрывающему грудную клетку.
- Отлично, - всунув одежду мне в руки, Конрад направился к выходу. И прежде чем громко захлопнуть за собой дверь, добавил: - Жду пять минут, а затем вхожу.
