Но вслух лишь саркастично прыснула, закатив веки, хотя слова больше напоминали несдержанный стон:
- Ревнуешь?
В глазах Шульца появилось нечто, похожее на грубую насмешку, они будто издевались: «Как такую, как ты, можно ревновать?» Где-то между невероятным наслаждением и абсолютной нирваной промелькнуло нечто напоминающее тоску.
«Действительно, как такую, как я, можно полюбить? - неоновой вспышкой возникло в сознании то, что я и так всегда знала, просто боялась озвучить. - Ронни сбежал, сверкая пятками. И другие сбегут…»
Глаза стали влажными от странной душевной боли, эта маленькая слабость легко можно было списать на перевозбуждение.
- Я не люблю делиться, - наконец, ответил мужчина, настороженно вглядываясь в мое лицо, будто подозревая неладное. - И не собираюсь, Эмми. Помни это, если решишь навлечь на кого-то неприятности.
Поморщившись, я откинулась обратно, глядя исключительно на светлое небо необычно безоблачное, как для Нью-Йорка.
- Пошел ты в задницу, Конрад, - в сердцах выпалила я, словно какая-то торговка с базара. Но, в отличие от прошлого, на этот раз стыдно или неловко не было.
Я взвизгнула, когда он резко вышел из меня и перевернул на живот. Его член скользнул между моих ягодиц, упираясь в тугой сжатый сфинктер.
- Меня опасно туда посылать, - холодно предупредил тот, растирая указательным пальцем проход. Одернувшись, я попыталась отпрянуть в сторону, а он придавил меня к крышке капота своей тяжелой ладонью.
- Нет, - тело напряглось в ожидании жгучей боли, чего-то нестерпимо ужасного. Но все, что удавалось почувствовать в конкретный момент - аккуратный и осторожный массаж там, где не должно было быть ни одного мужчины. - Не надо, прошу!
- Продолжай, - протяжный голос вибрировал, когда Шульц ритмично двигался между ягодиц налитой кровью головкой. - Что ты еще обещаешь?
Немного подумав, я честно прошептала:
- Ничего… Ничего не могу пообещать.
Мне показалось, словно мужчина позади напрягся, хотя лица его увидеть я и не могла. Лишь на мгновение он замер, а затем с глухим стоном вошел в меня, оставляя в покое ягодицы. Придавив меня к капоту своим телом, Шульц протиснул руку в низ, снова накрывая клитор. Волна удовольствия откинула посторонние мысли и душевные терзания. Я прогнулась, насколько это возможно, ощущая ритмичные вбивания Конрада снова и снова. Его нос утыкался мне в шею. То ли он задыхался, то ли жадно вдыхал запах кожи…
- Это, по крайне мере, честно, - отдаленно услышала я шепот мужчины. Или мне показалось? В ушах предательски звенело, пульс отбивал битами в ушах странную, грязную мелодию.
Шульц удерживал меня за шею крепко и цепко, будто подминая под себя. И где-то отдаленно краем сознания я принимала его агрессивное желание, доминирующие повадки. Мне нравилось то, как член его пульсирует внутри от моих несдержанных всхлипов; нравилось, как он наливается кровью, стоит мне оттопырить ягодицы чуть больше назад.
- Я хочу, чтобы ты кончила, - глухо приказал он мне, дал свое прямое распоряжение.
И тело откликнулось на эту просьбу, растворяясь в странной, пространной свободе. Взрывной разряд заставлял мое нутро сокращаться снова и снова, сжимая член мужчины в самые настоящие тиски.
- Черт… - выдавил из себя босс на судорожном вдохе.
Он зарычал так хрипло, что я вновь задрожала от его несдержанности и окончательной потери контроля над эмоциями, а затем Конрад кончил в меня, вбиваясь так мощно, глубоко, основательно, упираясь носом в ложбинку на шее. Будто хотел растянуть процесс, оставить на теле свою метку.
