Мужчина одарил меня жалостливым взглядом и промолчал, отвернувшись.
— Пойдём, Лаура, — свёкр попытался увести жену, потянув ту за руку, но не тут-то было.
— Нет, погоди, — женщина вырвала ладонь, повышая тон, — пока мой сын, который, кстати, продолжает жалеть тебя и позволяет жить в своём доме, питается полуфабрикатами, потому что ты, лентяйка, даже готовить не соизволишь, живя за чужой счёт, ты тут развлекаешься?
— Послушайте своего мужчину, Лаура, — Андрей перебил поток словесной ерунды, шагнув вперёд и закрывая меня своим телом, — идите лучше, куда шли.
— А ты кто такой…
— А я тот, кто только что видел, как ваш сын обнимался с каким-то мужиком в Тюнелле. Может, поэтому Деми сейчас здесь, со мной?
Я застыла, глупо хлопая ресницами. Слегка выглянула из-за широкого плеча, чтобы оценить лицо свекрови.
Она покраснела, что было особенно заметно в свете фонарей, и казалась сейчас помидором в шляпе. Губы шевелились, но из её поганого рта вырывались лишь непонятные звуки.
— Как… ты… вы…Марк…
— Предлагаю вам лично убедиться. Думаю, они ещё там. Прикрываются бизнес-залом, но и на террасу выходят. Всё-таки хочется романтики… Не поймите меня неправильно, я вполне толерантен, однако понимаю, что вам, в вашем возрасте, это может не понравиться. Но постарайтесь принять, что ваш сын — гомосексуалист.
— В моём возрасте? Гомо…
— Всего хорошего.
Андрей подхватил меня под локоть и буквально потащил прочь, поскольку ноги идти отказывались.
Это невероятно.
Перед глазами яркой каруселью заиграли картинки… Вот Лаура влетает на террасу Тюнелле, перепрыгивая через ступеньки и придерживая одной рукой подол платья, а второй — гнездо на голове. Вот она замечает сквозь стекло Маркоса, который, уже немного подвыпивший, что-то активно рассказывает своему партнёру, слегка потянувшись к тому через стол. Вот она бешеной фурией врывается в крытый зал и начинает орать и плакать… Несчастный Алан хватается за голову, а Маркос, как всегда, впадает в крайний ужас при виде своей разгневанной маман и начинает слёзно объяснять, что этот ужин — исключительно деловой…
А Андрей спокойно и неторопливо вышагивает рядом, будто ничего не случилось, любуется яхтами, украшенными разноцветными огнями ночного города, и не подозревает, что только что сделал меня самой счастливой женщиной на планете.
— Ты сумасшедший, — сообщила, качнув головой и не глядя на мужчину, широко улыбнулась, краем глаза заметив улыбку на красивом лице, которое теперь стало казаться мне самым идеальным во всём мире…
Маркос не сказал ни слова. Когда я вернулась, он был уже дома. Просто сидел в гостиной, держась за голову.
Наверняка, мамаша сообщила ему, кто сказал, что он — гей. И я, откровенно говоря, ожидала скандала. Ещё никогда в жизни я с таким предвкушением не ждала скандала…
Очень хотела, чтобы муж, как только войду в дверь, накинулся на меня с криками, рассказывая о том, как по вине моего ухажёра, мать оболгала его на весь ресторан и, главное, перед деловым партнёром!
Но Маркос даже не пошевелился. Я задержалась в прихожей, гремя каблуками. Звенела ключами, привлекая его внимание, но, не дождавшись никакой реакции, отправилась спать.
А настроение по-прежнему было на высоте… Совершенно неожиданно этот вечер из испытания, коим я рисовала его в своём воображении, превратился в сказку, которой так давно не было в моей жизни. Да чего уж там. Надо быть откровенной хотя бы с самой собой. Никогда такого не происходило со мной.
