– Нормально себя чувствуешь? – слышу вопрос мамы.
Не нормально. Кружится голова и тошнит. А ещё мне совсем не хочется отвечать на этот вопрос, потому я отвожу взгляд от до боли знакомого балкона десятиэтажки и болезненно вдыхаю утренний влажный воздух, после чего сажусь в машину скорой помощи частной клиники.
Добираемся мы быстро, но я никак не могу избавить свои мысли от тяжелого злого взгляда. Кажется, что, если бы Арс был рядом он бы повторил действия Сомова. Такие думы меня пугают, но уже в момент, когда меня начинают возить по кабинетам, я отвлекаюсь.
Сотрясение действительно подтверждается. Об этом нам с мамой сообщает Игорь Константинович, уже находясь в моей уютной палате.
– Как минимум пару дней она должна находится в состоянии покоя. Обследование показало, что сотрясение есть, но осложнений серьезных выявлено не было. Поэтому лечение ей назначили стандартное для таких ситуаций. Обезболивающее, успокоительное, ноотропы и… – мужчина подходит к тумбочке и берет мой телефон, чтобы тут же отдать маме. – Никаких телефонов, телевизоров, книг и музыки.
Я сглатываю, но не возражаю. Не имею ни малейшего представления, чем можно заниматься в постели два дня, не имея доступа к развлечениям.
Когда они уходят, я начинаю понимать, почему был запрет. Мне нужен сон, а гаджеты лишь занимают внимание, не позволяя глазам и мозгу расслабиться. Стираю с распухшего от кровоподтека века слезу и осторожно переворачиваюсь на бок, после чего почти мгновенно засыпаю.
Так протекает день, второй. Врач заметил снижение аппетита, но на самом деле есть вообще не хотелось, поэтому приходилось в себя впихивать хотя бы порцию пудинга и чай. Хотя и тошнило безбожно после этой процедуры.
Мама практически не вылазит из палаты, на что я не против, но вот доктор настаивает, что ей тоже нужно отдыхать, потому отправляет её домой или в свободную палату, где она перехватывает несколько часов сна.
Сейчас она уехала, потому я лежу, глядя в потолок. Жутко хочется встать и походить, чтобы размять затекшие мышцы и в какой-то момент, я прям чувствую, что мне это жизненно необходимо.
Поднимаюсь с постели и осторожно выбираюсь в светлый коридор. Сейчас вечер, потому врачей практически нет, зато полно гуляющих пациентов. И я даже собиралась составить компанию нескольким больным, играющим в карты в холле, но знакомое чувство заставило замереть и обернуться.
Посреди коридора стоит Славин, лениво разглядывая людей. Вокруг него образуется пустота, потому что все стараются избегать монстра с жутким взглядом, покрытого страшными татуировками. Он одет в кожаную куртку и держит шлем в руках, чем так же привлекает внимание многих.
Арс скользит по коридору взглядом и цепляет меня. Щурится, но всё же делает тяжелый шаг, затем ещё один и ещё.
А я смотрю на него и даже сдвинуться с места не могу. Кажется, что приросла к нему намертво. И когда Славин подходит, рассматривает мое лицо и жутко кривит губы в презрительной усмешке, я не нахожу в себе сил даже, чтобы поздороваться.
– Ворона, ты дура, – выплёвывает он, хватая меня за рукав пижамы. – Где твоя палата?
Открываю рот, чтобы возмутиться, но Арсу хватает одного режущего взгляда, чтобы я заткнулась. Указываю на дверь и послушно шагаю следом, ежась от неприятного любопытного внимания пациентов. Голова закружилась чуть сильнее, отчего я прикусываю губу. Это слегка приводит в себя. И мне только немного становится легче, когда Славин пропускает меня в помещение и закрывает дверь. Я тут же забираюсь в койку и откидываюсь на мягкие подушки.
