Искать тело не пришлось. Навстречу «уазику» высыпала ребятня.
– Сюда! Сюда!
Они, вездесущие, и нашли.
Водитель сразу развернулся, встав так, чтоб потом не заперли. Уселся поудобнее, вооружился сборником скандинавских сканвордов и насупил переносицу. На энное время его персональное участие в охране правопорядка приостановилось.
– Показывайте, – Кирьянов закинул автомат на плечо.
Мальчишки, гордясь своей миссией, повели милиционеров коротким путем.
Крайний гараж соседствовал с трансформаторной будкой. Патрульные зорко смотрели под ноги. Подобные укромные тупики – идеальная локация для отправления гражданами естественных надобностей в условиях полного отсутствия в городе общественных уборных.
– Брысь! – пацанов, вылезших поперёд батьки, пришлось шугнуть.
Меж гаражом и электроподстанцией, чья стена пропускала шмелиный гул высокого напряжения, имелась брешь. Из неё торчали резиновые подошвы чёрных войлочных ботинок. Шузы были раритетными, в СССР их называли «прощай, молодость». Обувка носила статус «унисекс», тем не менее её сорок пятый размер позволял определить пол владельца, как мужской.
Вова заглянул в зловонную расщелину. Лежавший там ниц мужчина, облачённый в куртку весёлого цвета – оранжевого или морковного – был громоздок. Возраст – не юноша, но и не старик. В его гардеробе присутствовал непорядок. Брюки были спущены до колен и смяты гармошкой.
Картина пока вырисовывалась вразумительная. Пошёл по нужде, присел орлом и крякнул. Сердечко подвело. Эвон какой жирдяй – стены, кирпичная и стальная, зажали бедолагу тисками.
– Не мог до дома донести, – Остроухов гадливо морщился.
Дежурная часть ждала информацию. От её сути зависело, ограничиться отправкой на место происшествия участкового или полноценную СОГ собирать.
Для начала Кирьянов задрал на трупе куртку. Под ней обнаружились трикотажная кофта и хэбэ майка. Их подолы милиционер тоже приподнял. Открылись мучнисто-белые рыхлые ягодицы, испещрённые мелкими розовыми прыщиками и воспалёнными багровыми расчёсами.
– А это что?!
Меж сжатых ляжек краснела мазня, на вид липкая. Кровь – первый признак криминала. Однако ж недостаточный, чтобы сию минуту поднимать кипеж до неба. Может, у мужика геморрой прохудился?
– Вытаскивать надо, – сказал прапорщик.
Его реплика напарника не активировала.
– Один хер нам придётся! – Кирьянов повысил градус агитации.
Остроухов смачно харкнул в сторону, повесил АКС-74У на грудь и засучил рукава.
Сперва тянули за ноги, бурча, «скользкий, с-сука». Судя по тому, как намокла одежда на мертвеце, полежал он под моросью изрядно. Когда смогли ухватиться за куртку, дело пошло веселее. В процессе дрейфа обнаружилось, что кровищи много, и она прибывает, пузырясь и побулькивая. Живая, яркая. Рана, способная произвести такое её количество, должна быть серьёзной.
Вывинченного из западни бугая на «раз-два» катнули на спину.
– Чёй-то во рту у него? – озадачился Вова. – Сарделька что ли?
И, разгадав свою загадку, заплевался с отвращением:
– Тьфу! Тьфу! Гадство, это х*й отрезанный!
Нахождение поблизости граждан не остановило представителя закона от употребления табуированных выражений. Слишком уж экстраординарной оказалась ситуация.
– Ва-ася! – синхронно выпалили «пэпсы» в следующую секунду.
Великовозрастного дурачка, пристававшего к прохожим с вопросом «сколько времени» сотрудники наружных служб знали, как облупленного. Если не считать эпизодических занятий онанизмом на улице, существом он был безвредным.
