Он отпускает меня. Я откатываюсь в сторону и кладу руки на колени, яростно втягивая ртом воздух.
– Неплохо, – хрипло отзываюсь я. – Но ты выиграл только потому, что использовал против меня свой вес. Если бы ты дрался с парнем, то он быстро выбрался бы из твоей хватки.
Кайден смущенно смотрит мне в глаза.
– Ты вроде сказала драться лучше.
– Если это называется «лучше», то мы оба обречены, и мне следует найти кого-то другого, чтобы победить Джакса.
– Это несправедливо. – Уильямс сужает глаза.
– Никто не обещал тебе справедливость, – пылко отвечаю я. – Ты хочешь, чтобы я нянчилась с тобой или толкала к победе? Выбери, потому что я не могу делать и то и другое.
Челюсть Кайдена дергается. Он принимает боевую стойку, в его глазах вспыхивает огонь.
– Еще раз. Я могу заниматься этим всю ночь, Лаки.
В его несгибаемости, даже несмотря на мои колкие комментарии и подход, есть что-то притягивающее. Большинство бойцов теряли хладнокровие или протестовали, выкрикивая в мой адрес всякие непристойности. Я уважаю Кайдена, поскольку он хочет взять от меня все, что я способна ему предложить.
– А вот и проверим, Убийца, на сколько тебя хватит.
Мои кулаки взмывают в воздух, на губах появляется кривая улыбка. Кайден с ревом несется ко мне. Я блокирую его замах. Он отвечает.
Мы делаем это снова.
И снова.
И снова.
* * *
К тому моменту, как мы заканчиваем спарринги, мой желудок не переставая урчит. Я обычно не испытываю такого голода, но занятия с Кайденом сильно меня измотали.
Этот парень неутомим. Всякий раз, когда он проигрывает в спарринге, то быстро приходит в себя и вновь бросается в драку. Я внимательно слежу за его движениями, даю советы, и Кайден прислушивается к ним, улучшая технику ведения боя. К концу нашей тренировки его все труднее заставить сдаться. Он по-прежнему проигрывает чаще, чем выигрывает, но уже начинает полагаться на свои навыки, а не на вес. Вижу, что он хочет продолжить занятие, но бросаю полотенце и выхожу из клетки.
Затем запихиваю перчатки в сумку и перекидываю ее через плечо. Когда Кайден выходит из душа, его темные волосы вьются от влаги, капельки воды падают на глаза. «Точка» скоро закрывается, и количество посетителей уменьшается на глазах, и я решаю отправиться перекусить, несмотря на позднюю ночь.
– Мне пора, – объявляю я Кайдену. – До смерти хочу поесть.
Тревога омрачает выражение его лица. Он поджимает губы, размышляя над моими словами. Это мило, что он решил, будто я не смогу за себя постоять, если этой ночью ко мне кто-нибудь начнет приставать.
– Уверена? Уже за полночь, а поблизости нет ни одного приличного заведения, – говорит он, а затем быстро добавляет: – Я приготовлю тебе ужин.
Я навостряю уши.
– Правда? Для меня?
– Конечно. Чего ты хочешь?
– Можно начать с обжаренной на гриле фуа-гра [16] с икрой…
– Давай серьезно, – бормочет он, бросая на меня предупреждающий взгляд. – Чего бы ты хотела из того, что я реально могу приготовить?
– Паста сойдет. Лучше цельнозерновая, если ты тоже ее будешь есть. И нежирное мясо.
– Хорошо. Дай мне пару минут, чтобы собраться.
Я жду у входа, пытаясь заглушить голод и копаясь в телефоне, дабы придумать очередной глупый подкат для Брента. Когда Кайден, наконец, появляется рядом, то мотает головой в сторону своего грузовика, и я следую за ним.
Поездка в основном проходит в тишине, потому что мы оба дико уставшие. А, возможно, я просто не знаю, о чем с ним разговаривать. Я никогда не встречала человека, общение с которым похоже на прогулку по тонкому льду. Каждый раз, когда мы вместе, я могу разозлить Кайдена одним неверным словом. Но в те редкие моменты, когда он ослабляет бдительность, в нем проявляется неподдельная искренность, которая тут же смягчает мое к нему отношение.
