Моё тело не просто говорило, оно орало во всё горло. Когда он был так близко, я не могла контролировать себя. Это даже не страсть. Это похоть во всей её красе. Необузданное, неуправляемое желание удовлетворить то, что я все это время пыталась подавить в себе. Те мысли и образы, которые приходили мне на ум, когда он был рядом, пугали меня до жути. Этот танец бесов в моей голове не давал мне покоя ни днём, ни ночью.
В следующую секунду он запустил свои руки мне в волосы и припал своими губами к моим. Я помнила вкус его поцелуя до сих пор. Он был такой горячий и холодный одновременно. Хотелось, и плакать, и смеяться. Отдаться ему и убежать без оглядки. Его руки жадно блуждали по моему изголодавшемуся телу, оно полыхало огнём. Последний вопль моего разума эхом отдавался в моей голове, я уже не в силах была сопротивляться. Я потеряла над собой контроль…
Глава 2
Год назад
Я прилетела в Москву пару часов назад. Последний раз я была в столице ещё совсем маленькой со своими родителями. Помню, папу отправили сюда в командировку, а мама настояла, чтобы он взял нас с собой. Честно говоря, я мало чего запомнила из той поездки. Только то, что мне понравилось кататься на метро и как болели ноги от долгих прогулок по городу. Маме хотелось посмотреть все достопримечательности в короткие сроки и меня приходилось таскать за собой. Кажется, после этого я возненавидела Москву всем сердцем и заявила родителям, что никогда туда больше не поеду «даже за мешок конфет». Я, честно, пыталась сдержать своё обещание. После этого родители много раз летали в Москву по работе и постоянно звали меня с собой, но я категорически отказывалась и оставалась у бабушки с дедом. И когда мой начальник сказал мне, что нужно лететь, я мысленно поругалась, а вслух произнесла:
– Только за мешок конфет, Фёдор Петрович! На меньшее не согласна!
– Да хоть за два, Алиса Ивановна! Очень выручишь. Сам не могу, зашиваюсь!
– Это я зашиваюсь, Фёдор Петрович! А вы пользуетесь моей безотказностью! – Эту фразу я уже произнесла про себя, а не вслух, конечно. Хотя мне довольно часто хотелось высказать то, о чём я думаю на самом деле.
Мой начальник был мужчиной около 45 лет…, наверное, он хотел бы, чтобы я так рассказала о нём. Немного грузный, неповоротливый, но в отличие от своих лысеющих сверстников, с густой шевелюрой и такими же густыми бровями, которые он постоянно постригал. Я не раз заставала его за этим занятием в кабинете. А также за подстрижкой ногтей. И не только на руках. Складывалось такое ощущение, что он, завалив меня работой до потолка, шёл сам заниматься своей внешностью. Несправедливо. Глаза у него были зелёные, хитрые, часто бегали туда-сюда, когда он нервничал. А нервничал он часто. В основном, из-за жены, второй по счёту, которая была моложе его на 13 лет. Наверняка, по этой причине у него был пунктик на счёт возраста, а «красоту» он наводил на работе, а не дома. Чтобы жена, наверняка, думала, что его брови не растут и не вьются, как плющ, если их не стричь, и ногти на руках и ногах всегда в идеальном состоянии. Остаётся только догадываться, что, скорее всего, в туалет «по большому» он тоже ходит на работе, а спят они с ней в разных комнатах, потому что во сне он храпит и пукает. Если честно, чисто по-человечески, мне было жаль его. Жить в постоянном стрессе, та ещё задачка. Нет, как его помощница, я, конечно, знала, что ему 53, ведь через меня проходили абсолютно все документы в компании. Но он всегда говорил: «Алиса, девочка моя. Никто не должен знать мой возраст». Он всегда разговаривал со мной, как с дочерью, потому что он очень скучал по своей дочери от первого брака, которая жила со своим мужем и детьми заграницей и, похоже, что виделись они весьма редко. Мне это не мешало, но иногда вводило в ступор. Сильная гиперопека вкупе с работой, которую он взваливал на мои плечи, была неуместна.
