Нам есть, что обсудить с Алиной, но время близится к одиннадцати, а завтра не выходной.
Только не у меня.
— Алин, ты на машине? – спрашиваю девушку, когда та заходит в мой кабинет с вымытыми стаканами.
Помощница отрицательно крутит головой и отводит глаза.
— Тогда поехали, отвезу тебя домой.
— Спасибо, но не удобно как-то, – мнется Алинка, а сама сияет ярче уличного фонаря.
— Про «неудобно» сама знаешь, как говорят. Собирайся.
***
— Спасибо, Леон Борисович, что подвезли! – Алина кокетливо улыбается и берется за ручку двери.
— Без проблем. Отдыхай. И, кстати, завтра у тебя выходной. Заслужила!
Помощница радостно взвизгивает и, бросив мне на прощание «Спокойной ночи», скрывается в темноте подъезда.
Я смотрю вслед девушке и не спешу начинать движение.
Прислушиваюсь к себе, к своим ощущениям, но ничего во мне не отзывается.
Всю дорогу до дома Алины я автоматически потирал большим пальцем пустое место на безымянном, отчего чувствовал раздражение и дискомфорт.
Опускаю руку в карман брюк, достаю кольцо и надеваю на палец.
Глубоко выдыхаю и чувствую всю правильность и наполненность своего состояния.
Завтра.
Начну отвыкать завтра…
8. 8. Агата
— Максим вечером заедет, потерпишь? — уточняет Филатова.
— Спасибо, Сашуль, буду ждать! А то пришлось голову мыть в раковине, представляешь? – выхожу из машины, нажимаю брелок и иду в сторону своего подъезда. — …конечно перекрыла. Иначе, пока была бы на работе, устроила всемирный потоп, – смеюсь я.
А вот с утра мне так весело не было: во-первых, я бессовестно проспала, а, во-вторых, в ванной потек смеситель, окатив меня с ног до головы беспорядочным водным потоком.
У меня много знакомых: я перекрасила практически добрую половину нашего города, профили моих соцсетей трещат под натиском псевдо-друзей и подписчиков, каждый старается обратить на себя мое внимание, заискивая, лицемерно предлагая помощь и услугу, осыпая восхищениями и словами благодарности. Но только там, в виртуальной, искаженной жизни. А на деле, встретив друг друга случайно где-нибудь на улице или в торговом центре, проходят мимо, не здороваясь и делая вид, будто не узнают. Так стало часто случаться в нашем несовершенном мире: всего и всех слишком много, а обратиться за реальной помощью, к сожалению, не к кому.
Само собой единственными людьми, кому я могла позвонить, — были Филатовы.
— Спасибо еще раз, Саш. Целую. Пока, — я прохожу мимо скамьи, на которой сидят моя соседка со второго этажа и две женщины с соседнего подъезда. — Здравствуйте, — на автомате приветствую и подхожу к подъездной двери.
— Здрааасте…— надменно вытягивает соседка баб Галя.
Мне сейчас показалось пренебрежение в ее интонации или я права?
Когда роюсь в сумке в поиске ключей, слышу за спиной перешептывания, но такие, чтобы я непременно услышала: «Вон, гляди, пошла. Это я вам про нее рассказывала», «Ага-ага», «Целую, Саш, тьфу…», «Слыхала, что муж застукал ее прямо за этим самым делом!», «Говорят, что он ее пьяную на дороге подобрал, когда любовник выкинул», «Ага, ага, тьфу, бесстыдница», «И не говори, Петровна, шаболда», «Шаболда и есть»…
Застываю на месте.
Рука с ключами зависает у домофона, а тело окатывает ушатом раскаленного воска, который медленно стекает от шеи к стопам, оставляя болезненные ожоги.
Вот, что я сейчас чувствую.
А еще омерзение и злость.
Оборачиваюсь и сканирую притихших змей, начиная медленно наступать, как голодная тигрица перед прыжком. Присаживаюсь рядом с соседкой со второго этажа, и та начинает инстинктивно двигаться в сторону, сдвигая своих подружек по сплетням на край.
