– Нет, вашу мать! – взорвался Станислав.
– Тогда…
– Да! Я говорю о слежке! – прокричал он, уперев руки в стол. Вылетающая изо рта слюна ложилась на столешницу россыпью брызг. – Загляните им туда, куда они сами стыдятся заглядывать. Я должен выиграть выборы! Увеличьте рекламный бюджет, скупите прайм-тайм на местном телевидении, пусть зрители просыпаются и засыпают под мои лозунги. Раздайте пенсионерам продуктовые наборы, многодетным матерям купоны на детские товары. Но главное – принесите мне голову этого засранца Бенджи на блюде. – Он посмотрел на временных подчинённых. – Образно, разумеется.
– Можно посадить на зарплату оппозиционных журналистов.
Станислав закрыл лицо ладонью. Давление в очередной раз подскочило до небес. Виски трещали от тупой боли, на лбу наверняка вздулись вены. Врач сказал, что если он хочет дожить до старости, ему нельзя нервничать. Хренов умник. Всё равно, что запретить срать человеку, выпившему литр касторки.
– Это нужно было сделать в первую очередь. – Он смотрел на горе-подчинённого в щёлочки между пальцев. – Газеты и сайты должны наводнить заказные статьи. Где ваша хвалёная стратегия?
– И вызвать иногородних ищеек. Местные вряд ли согласятся шпионить за чиновником такого масштаба.
– Попробуйте оба варианта. – Станислав вяло махнул рукой. Не совещание, а смех сквозь слёзы. Почему он объясняет людям, которым платит, как им нужно работать, вместо того, чтобы наслаждаться эротическим массажем? – Что там дальше на повестке?
Он достал из ящика стола кнопочный телефон «Нокиа» и залез в телефонную книжку. Список контактов представлял собой сборник цветочных наименований. Выбирая между Жасмин, Розой и Лилией, он, в конце концов, отправил сообщение Жасмин: В 17.00.
Ответ двадцатидвухлетней любовницы пришёл моментально: Буду в халатике на голое тело.
Ласка и послушание. Именно то, что ему сегодня нужно. Он немного расслабился, распластавшись в кожаном кресле. Она всё сделает как надо. За это он немного её отблагодарит. Каждая минута жизни приносила к нему в карман порядка пятисот рублей чистого дохода. Даже когда он спал и сидел на унитазе. За полчаса нежности он заработает больше, чем отдаст любвеобильной подруге. Никто не останется внакладе.
Девушка с узкой талией и толстыми икрами прикрепила к магнитной демонстрационной доске плакат с изображением Станислава. Зализанные волосы, голливудская улыбка, серый галстук, завязанный на классический узел в дополнение к белой рубашке. Превосходный портрет. Над головой крупным шрифтом отпечатано его имя: «Станислав Троер». В самом низу горел чёрным цветом заурядный лозунг: «Честность, ум и порядок».
– Что скажете?
– А что я должен сказать? – он смотрел на москвичку, пытаясь понять, нравится она ему как женщина или нет. Лицо и фигура в порядке, кроме ног. Ноги всё портили. С такими ногами юбки противопоказаны.
Девушка выронила из рук карандаш, смущённая то ли его словами, то ли беззастенчивым разглядыванием выпуклостей её тела.
– Эта фотография будет висеть на всех билбордах города? – уточнил он.
– Больших и малых. А также в телевизионных заставках и книжных буклетах.
– По-моему недурно. Лозунг, конечно, никуда не годится. Скучнее не придумаешь. – Он снова махнул рукой. – Запускайте с таким текстом, в июле поместим другой. На сегодня всё. Ровно через неделю на этом месте. Без хороших новостей лучше не приходите. Все свободны.
