Или нынешним духовниками являться в армейские ряды, дабы завидовали салажата, какой он привилегированный – по самой Конституции, не рекомендующей служить с оружием в руках?
Другое дело, что государство государству оказались – рознь. Для кого-то оно всегда было родным Отечеством. А для кого-то было прямо необходимым, как аппарат насилия.
4. Государство – как Отечество
Государство как Отечество ещё называют одной большой и дружной семьёй, отношения в которой определяются естественными кровно-родственными связями и взаимозависимостями.
А также – веками вкладывающей в его обустройство свою жизненную энергию и сами жизни для спасения от хищных супостатов. И в самом деле: – на чувствах веры, доверия, любви и добра, но не односторонним в себе укреплением, а взаимным адекватным ответом от того, кому доверяешься. И с уважением ко вкладу предков и старших в первичный фундамент для младшей потомственной ветви, чтобы не с нуля начинали первые шаги по жизни.
На первый взгляд такие отношения никак практически не адекватны отношениям с совершенно незнакомыми или другими семьями с отличающейся культурой, обычаями и традициями. Требуется время до начала родственно-семейного сближения, и как надо понимать, после становления до полного совершеннолетия.
Но, очевидно, ни одна статистика не сможет дать ответа, насколько интенсивно шло и идёт сплочение в одну семью совместно проживающих различных наций, традиций и обычаев – через официально брачные, неофициально брачные и внебрачные связи, в отпусках, круизах и турпоходах, на мундиалях, фестивалях и форумах, а тем более соседей по границе, в о п р е к и политике властей или международным правовым нормам на деление по национальному вопросу, даже если поднимается проблема полной национальной независимости или исключительности.
4—1. Патриотизм – не штампуется
Но существует один общий и объективный критерий патриотизма, который выражается через меру практического труда, поколенчески вкладываемого в обустройство жизненных ареалов на местах, именуемых малой родиной.Этот процесс и является самой важной глубинной традицией, которую допустимо окрашивать в национальные наряды и конфессиональные обряды.Преданность вот такой традиции – и есть подлинный патриотизм, из которого вытекает любовь и уважение к государству, но государству – как своему Отечеству, с непринуждённой обязанностью чтить память своих предков.И антиподом чему становится предательство (забвение) этой традиции, преподносимое под различными космополитическими соусами, реализуемыми через кощунственное равенство прав на обустроенную землю с её богатствами – коренных жителей и заезжих гостей, с преимуществами для последних. И, конечно же, с непременными призывами к вербальной толерантности и изживанию всенофобии, о чём до этого кощунства и вопрос не поднимался внутри общества.
Диссидент, он тоже любит Россию, но только глубже и острее, чем все – переживает за катастрофический недостаток народу норм и принципов международного права.
Переживает, но за то, что его идеи более светлого будущего – явно недооценены так, как это предложили бы за рубежом. А сокрушаясь по тому, что нет пророчества в своём Отечестве – не способны догадаться, что не тому Отечеству пророчили!.
4—2. Сила – когда уже вместе!
Однако перед внешней угрозой общей семье, следование божественным нравственных заповедям по отношению к угрозе – становились прямо и крайне ущербными.
