– Если ты сейчас же не закончишь плеваться желчью, то я и тебе глаз на ж…
– А вот тут тормозни, подруга! Я тут единственный, кто может помочь тебе.
– Ну так помогай, почетный бюрократ! Все ставки на Добрынина теперь мои. И я соберу из них снаряжение и свалю отсюда, так что меньше трепись и быстрее выворачивай карманы!
Фагундас лишь тяжело вздохнул и присел на стол рядом с рыжей.
– Было б все так просто…
Негодованию Соньки не было предела.
– Чего ты несешь? Ты же главный! Просто пойдем на склад и заберем мое вознаграждение.
– Все что лежит на складе – не твое. И даже не мое. Или ты и правда думаешь, что эти жлобы вот так просто расстанутся со своим добром?
Старый Фагундас поднялся и стал расхаживать по каморке, убрав руки за спину. Вид у него был крайне сосредоточенный. Он стал рассуждать вслух.
– Как только бой закончился, толстосумы тут же приказали своим головорезам оцепить склад и никого туда не пускать. Даже я теперь тоже в опале, так как позволил этому поединку случиться. Они теперь думают, как бы мне за это счет побольше выставить. И сейчас они просто ждут моего шага.
Сонька молча слушала его размышления. Ей было нечего добавить, умные мысли отказывались приходить в голову, да и в стратегии и планировании она была не сильна, предпочитая действовать по обстановке.
– Что ж. Думаю, нас убьют. – подвел итог своим размышлениям Фагундас.
– А вот хрена лысого! Я здесь не чтоб сдохнуть! Я получу то, что заработала своей кровью и потом, и ни один гребанный денежный мешок меня не остановит! – воскликнула Сонька.
Она вскочила, будто забыв о поврежденной ноге, и начала обильно осыпать толстосумов самыми крепкими словами и страшными проклятиями.
Фагундас не разделял ее боевого настроя, однако, он уже понял, что теперь у них все равно нет выбора. «Убей или умри». Хотя, в их случае это больше похоже на «сдохни или умри».
Но ему к такому уже не привыкать.
– Ты на ногу наступать можешь? – прервал он двухминутку ненависти рыжей.
– А? Ну… Больно. Но вроде как не сломана. Пальцами шевелить могу…
Фагундас выудил из-под стола рюкзак рыжей и достал оттуда пистолет ПМ. И зарядил в магазин шесть девятимиллиметровых патронов, те что дала Сонька в качестве ставки, снял с предохранителя и передернул затворную раму.
Он внимательно посмотрел на Соньку и серьезно спросил:
– Стрелять умеешь?
Та просто молча протянула руку.
Секунду подумав, Фагундас развернул пистолет стволом к себе и отдал Соньке.
– Без самодеятельности. Только в крайнем случае. – добавил он.
Рыжая закатила глаза и натурно вздохнула.
Вход на склад охраняли двое: худощавый мужчина в грязной фетровой шляпе и потрёпанном белом пиджаке и высокий крупный громила в телогрейке и полосатой футболке.
Тот, что в шляпе, заметно нервничает, взгляд мечется из одной точки в другую, плечи слегка подрагивают, будто от нервного тика, постоянно облизывает пересохшие губы.
Второй же, наоборот, выглядит максимально серьезно и сосредоточенно. Лишь раз взглянув в его глаза, можно сразу понять, что мужик он бывалый, не раз пришлось ему выбираться из серьезных передряг.
Фагундас стремительно приблизился к охранникам, при этом пытаясь сохранять максимально умиротворенный вид.
«Шляпа» начал нервничать еще сильнее, в то время как громила вовсе не был ни удивлен, ни встревожен появлением местного распорядителя и его сильно хромающей спутницы.
– Вы уж извините, гражданин управляющий, но Скворцов запретил сюда входить. Даже вам. – сказал громила низким хрипловатым голосом.
