Несмотря на требование Устава партии уплачивать взносы, с этим наблюдались затруднения: около 10 % членов КПРФ их не вносили.
Развязка конфликта в Госдуму наступила 3 апреля 2002 г., когда правые и центристы проголосовали за перераспределение руководящих постов.
В соответствии с проектом постановления Госдумы фракции КПРФ оставляли два комитета (по культуре и туризму и по делам общественных объединений и религиозных организаций), а аграриям – один (по делам национальностей), что ущемляло данные депутатские объединения. Не выдерживалась пропорция в плане соотношения числа принадлежавших им мандатов и числа комитетов.
При голосовании по постановлению «за» высказался 251 депутат, «против» – 136, воздержались – 7.
Лидеры центристских и демократических фракций утверждали, что, освобождая представителей фракции КПРФ от руководства ряда думских комитетов, они стремятся не наказать их, а восстановить справедливость, нарушенную при заключении пакетного соглашения в начале 2000 г.>128
Представители КПРФ и аграрии подчёркивали, что пересмотр условий пакетного соглашения нужен режиму для «протаскивания через Думу новых антинародных законов»>129. Лидер аграриев Харитонов сказал, что в Госдуме воцарилась атмосфера «морального и политического террора, когда, пользуясь покровительством Кремля, четвёрка центристских объединений перекроила палату. Теперь вся ответственность за принятие законов лежит на послушно агрессивном думском большинстве»>130.
В сложившейся ситуации коммунисты и аграрии заявили об отказе от оставленных им комитетов. По поводу Председателя Госдумы Зюганов заявил: «Не может коммунист возглавлять Государственную Думу, которая проводит оголтелый антинародный курс. Это для него политическая смерть. Я уверен, что Геннадий Селезнёв, как человек принципиальный, ответственный, примет мужественное решение»>131.
Тактика КПРФ в Государственной Думе третьего созыва во взаимоотношениях с лояльными Кремлю объединениями не отличалась продуманностью. Глубокие расхождения между коммунистами и центристами были для обеих сторон очевидными ещё до заключения коалиции в январе 2000 г.
В отличие от представителей «Единства», чьи мандаты в Думе подкреплялись административным ресурсом сначала премьера, а позже Президента РФ Путина, Компартия могла рассчитывать лишь на свои собственные силы, задействовав опыт политической деятельности, идеологию, разветвлённость партийной структуры, широкую электоральную поддержку, «красный пояс» (глав регионов, избранных при поддержке КПРФ) и т. д. Это и определяло распределение ролей в союзе.
Участие Компартии в альянсе осуществлялось в реальности на правах младшего и зависимого партнёра по коалиции. Вступив в переговоры с представителями «Единства» в январе 2000 г., КПРФ совершила стратегический просчёт. Внешний «успех» КПРФ в нижней палате парламента стал потерей времени, которое могло быть использовано для повышения авторитета в российском обществе, а не для борьбы внутри Думы, которая отвлекала основные силы Компартии.
Занятие членами фракции КПРФ ряда руководящих должностей действовало на партию расслабляющим образом, путало ориентиры в сложившейся в тот период времени политической обстановке.
