1.2.2. Общая воля как принцип и источник ментальной идентичности
Формулируя важнейшие положения новой науки, де Траси обращается к картезианскому принципу интеллектуального субъективизма – «Cogito ergo sum». Оригинальность новой версии картезианства заключалась в том, что она была пропитана духом французского сенсуализма, основополагающий принцип которого гласил: «Нет ничего в разуме, чего прежде не было в чувствах». Интеллектуальный субъективизм Декарта был преобразован в чувственный и его основное кредо было сформулировано следующим образом: «С той минуты, как мы чувствуем, – мы существуем, мы сознаем наше существование»[28]. Чувственная составляющая процесса познания давала весомый аргумент для установления социального равенства. Поскольку с точки зрения физиологии все люди имеют одинаковые сенсорные способности и одинаковые потребности, то равенство – это естественное состояние людей.
Важнейшей задачей идеологии стало достижение ясного восприятия мира. На этом пути идеологи воспользовались результатами философских исследований Э. Кондильяка. Этот выдающийся представитель Французского Просвещения одним из первых обратил внимание на то, что не все события нашей психической жизни происходят осознанно, что многие наши восприятия находятся за границами нашего индивидуального сознания. «Каждое мгновение, – писал он, – приносит нам ощущения, которые мы не в состоянии заметить и которые, определяя без нашего ведома наши движения, заботятся о нашем самосохранении»[29]. Во многих случаях, например, при чтении книг мы концентрируемся на идеях, но при этом начинаем упускать из виду слова и буквы. Главная трудность бессознательного восприятия внешних воздействий заключается в том, что мы можем думать, что обладаем ясностью чувств, тогда как в действительности «мы можем обманываться, либо замечая не все, что в нас происходит, либо предполагая то, чего в нас нет, либо искажая то, что в нас есть»[30]. Существует огромное количество причин, влияющих на наше поведение, но поскольку они входят в наши повседневные привычки, мы их просто не замечаем. Мы уверены, «что они не участвуют в том, что определяет наше поведение, и принимаем иллюзию за очевидность»[31].
Предвосхищая идеи современного психоанализа, Э. Кондильяк исследует процесс вытеснения травмирующих психологических мотивов. Он утверждает: «Мы приписываем нашим действиям побудительные причины, которые на самом деле вовсе не вызывали этих действий, лишь потому, что хотим скрыть от себя те причины, которые в действительности их вызывают; и в момент, когда мы вовсе не пользуемся никакой свободой, мы верим в то, что мы свободны, лишь потому, что наше положение не позволяет нам ни заметить, сколь невелико участие нашего выбора в наших движениях, ни ощутить силу причин, насильственно нас побуждающих»[32].
Наша бессознательность в восприятии реальности компенсируется нашим воображением. Не зная истинных причин своих страстей, «мы воображаем такие причины, которые не имеют отношения к нашим действиям или имеют косвенное отношение»
