Они двигались к «Космосу», сомнений не оставалось. В любом случае их путь пролегал мимо этого мощного вогнутого здания. Марк подумал о бинокле, приспособлении, которое он ранее считал ненужным, и зря. Сейчас бинокль стал просто необходим, но ублюдок Адам наверняка забрал его, вернее, забрал два бинокля. Марк признал: враг оказался на шаг впереди.
Выждав минуту-другую, Марк побежал дальше. Раньше он никогда так не бегал, чтобы сразу взобраться снизу до самого верха, и это оказалось более чем тяжело. Когда после маршевой лестницы пошли лестницы антенной части Башни, стало тяжелее. Приближаясь к Стефану, Марк чувствовал, как вместе с уходящими силами нарастает злоба. Как небо перед бурей закрывают тучи, так и сознание Марка все больше затягивала ненависть. Он стал опасаться, что забьет Стефана насмерть, как только увидит и прежде, чем хоть о чем-то его спросит. Это могло быть не просто ошибкой, это могло стать глупостью, и метров за десять до выхода на площадку к Стефану Марк остановился, чтобы привести вакханалию в голове хоть к какому-то порядку.
Успокоившись, если такое возможно, Марк выбрался к Стефану. Тот слышал приближение Марка, его трясло. Он свернулся калачиком, по-прежнему привязанный, жалкий, подавленный. Марк смотрел на него минуту, не меньше, и не заговаривал просто потому, что не хватало дыхания. Отдышавшись, Марк ухмыльнулся.
– Да ты обоссался! Стефи, как не стыдно? Сколько тебе лет? Мне казалось, ты уже большой мальчик, – Марк расхохотался.
Он присел рядом с трясущимся пленником, посмотрел вдаль, отыскивая лодку взглядом.
– Ничего, с кем не бывает, – Марк похлопал Стефана по спине. – Я бы тоже на твоем месте… налил бы себе в штаны. Ладно, забыли.
Марк помолчал. Какую тактику выбрать? Спустя минуту, не придя к определенному выводу, Марк взял Стефана за волосы, чтобы тот смотрел ему в глаза. Стефан зажмурился, пытаясь отвернуться, хотя попытка была слабая.
– В глаза смотри, Стефи, в глаза! – Марк улыбнулся одними губами. – Почему-то у меня такое чувство… такое чувство, что ты знаешь, куда они направляются. И что ты можешь мне… подсказать, что и как.
Марк внимательно следил за Стефаном. Он говорил скорее утвердительно, нежели спрашивал. До последнего момента он не верил, хотя именно его звериная интуиция шепнула ему об этом. Глядя на Стефана, он понял, что никакая мозаика, никакие фрагменты из прошлого и настоящего ничего не значат. Это была лишь слабая попытка объяснить логически то, что он воспринял на каком-то ином уровне, если только дело в этом самом уровне.
Стефан что-то знал, он мог что-то сообщить. Оставалось лишь выяснить, так ли это.
– Я прав, Стефи? Ты же знаешь? Просто кивни.
Адам опустил бинокль, закрыл глаза, помедлил, снова посмотрел в бинокль. Он не хотел смотреть, но ему необходимо было это увидеть, хотя бы для того, чтобы знать, чем все закончится.
Наблюдать происходящее, пусть и смазанное таким расстоянием, было тяжело. Внутри появилась тяжесть, Адам почувствовал, как спирает дыхание. Его родной брат, несчастный родной брат, беспомощный и раздавленный, находился во власти его злейшего врага, и Адам ничего не мог поделать. Чувство, что Адам бросил его, как делали предатели прошлого, окрепло, и никакие логические доводы не могли его отогнать.
Диана, которая гребла вместе с Тамарой, оглянулась на него.
– Устали?
– Да, прости. Сама понимаю: что-то очень быстро.
