Вадим оперся на стул и тяжело задышал. Он хватал раскрытым ртом воздух, и, чудилось, не мог насладиться. Очки улетели в сторону, белки глаз покраснели, его пальцы, с силой сжимавшие спинку стула, задрожали.
Даша стояла в центре того хаоса, что сама же и учинила. В одной руке она сжимала нож, а во второй - шариковую ручку, и, видимо, казалась окружающим полубезумной. Наконец она обвела людей взглядом, уронила на пол и нож, и ручку и подбежала к Вадиму.
– Дорогой мой, любимый, прости меня. Прости! Я не думала, что так получится.
Она прикоснулась дрожащими пальцами к его щекам, вытирая слезы, захотела обнять, но Вадим резко отстранил ее рукой. В его глазах она увидела страх и ярость. От силы толчка она чуть не упала, заплакала навзрыд, снова кинулась к любимому, но он сделал два шага назад, и еще два, а потом развернулся и бросился из ресторана вон.
– Вадим, ты куда?
Даша побежала за ним, не понимая, что происходит. Она схватила его за руку, но он ее сбросил, выскочил на улицу и рванул, не оглядываясь, к машине, припаркованной на стоянке возле ресторана. Ауди взревела и промчалась мимо растерянной девушки, только мелькнули огни габаритов, и все.
Даша стояла и смотрела растерянно вслед. В голове звенела пустота. Мозги отказывались воспринимать происходящее. Думать и анализировать она будет потом. Сейчас ее просто переполняли разные эмоции: растерянность, отчаяние, обида, тревога за состояние любимого, раскаяние.
– Девушка, а кто расплачиваться будет за ужин и причиненный ресторану ущерб?
Даша вздрогнула и обернулась: сзади стоял метрдотель.
– Что?
— Платить кто будет?
— Я… Но у меня… – она с ужасом вспомнила, как рассчитывала, что за ужин расплатится Вадим.
– Что у вас? – голос метрдотеля зазвучал теперь уже сурово, растеряв сочувствующие нотки.
Он подозрительно посмотрел на неё и кивнул головой кому-то за спиной девушки. Даша оглянулась: сзади стоял официант, а у входа топтался охранник.
– Хорошо, вы посчитайте, сколько с меня, – Даша пошла внутрь ресторана. Она оставила на столике все: подарок Вадима, свою сумочку, содержимое которой вообще валялось на полу.
– Возьмите, – ее догнал официант, принесший несчастный десерт, и сунул ей в руку обручальное кольцо. – Ну, вы даете? Кто же так предложение делает: можно вместо свадьбы и концы богу отдать.
Даша остановилась. Растерянность уступила место злости. Злости на себя, на Вадима, на всех идиотов-мужиков, которые своей нерешительностью вынуждают девушку первой предпринимать серьезные шаги.
– Концы отдать? Много ты понимаешь! – она сжала руки в кулаки и пошла на опешившего от такой атаки парня. – А как я еще должна была ему сказать, что хочу замуж? Намеки вы, козлы, не понимаете. В лоб вам говоришь, делаете вид, что не слышите или срочно начинаете болтать по телефону. Дожили! – Даша уже кричала, захлебываясь слезами. – Приходится самой делать предложение.
– Ладно, ладно, – испугался официант, – я же просто так сказал. Хотите, делайте. Кто вам мешает.
Он обошел ее стороной и прошмыгнул бочком в кухню. Даша остановилась у своего стола. Служащие спешно убирали разгром. Женщина в униформе подняла все розы и положила на стол, с которого сняли мокрую скатерть. Дашины разбросанные вещи и сумочка тоже уже ждали хозяйку.
– Девушка, что с розами делать? – спросила ее женщина.
– Выкиньте.
– А с коробочкой?
– Тоже.
Женщина сунула упаковку в карман, взяла розы в охапку и направилась куда-то в глубину ресторана. Тут только Даша сообразила, что расплачиваться нечем.
