Богдан сжимает челюсть и медленно из меня выходит, а я втягиваю воздух, потому что это тоже больно. Становится немного легче, но все равно саднит. Сжимаю ноги, прикрывая руками грудь, и кажется, что я не просто голая и уязвимая, с меня словно содрали кожу. Невольно опускаю взгляд и вижу его большой член с разводами собственной крови.
— Бл*дь! — зло цедит Богдан, стаскивая с себя презерватив. — Ну, сука, конечно, именно сейчас это должно было случиться! — нервно ругается он, стягивая с себя презерватив.
Не понимаю, о чем он. Опускаю взгляд, сползаю с комода, подбираю с пола трусики и бюстгальтер, пытаюсь быстро одеться. На внутреннюю сторону бедра стекают розовые капельки, и я хватаю с комода салфетки и стираю их с отвращением. Нет, мне не противно от Богдана — мне противно от себя.
Мужчина надевает на себя футболку и молча идет к бару, а я натягиваю платье и туфли, смотря на разорванные колготки. Не о таком первом разе я мечтала... А кто сказал, что он обязан осуществлять мои мечты? Это я что-то себе придумала. Это он моя фанатичная мечта. Это я знаю о нем все. А Богдан только сегодня меня впервые заметил и, видимо, принял за шлюху. Теперь мне больно от того, что он для меня Бог, а я для него шлюшка. Сажусь в кресло и закрываю лицо руками, упирая локти в колени. Мне бы сбежать домой и попытаться вычеркнуть эту ночь и этого человека из своей жизни, но я, дура, сижу и жду приговора, на что-то надеясь. Слышу, как он гремит льдом в бокале, тяжёлые шаги и шуршание кожи в кресле напротив.
— Сколько тебе лет? — четко и холодно спрашивает он.
Молчу не потому, что не хочу отвечать, а потому что в горле до сих пор стоит ком, который я не могу сглотнуть. Я больше не плачу, слез нет. Боль отошла на второй план, я просто боюсь, что у меня начнется истерика. Слышу, как он с грохотом ставит бокал на стеклянный столик, встаёт с кресла, и вновь звон бокалов. Тяжёлые шаги останавливаются рядом:
— Выпей воды. — Поднимаю голову и сталкиваюсь с холодным стальным взглядом. Беру стакан и только по выплескивающейся воде понимаю, насколько сильно у меня трясутся руки. Сжимаю стекло и залпом выпиваю воду. — Попытайся успокоиться и предельно честно отвечать на мои вопросы! — Киваю, продолжая сжимать холодный стеклянный стакан. — Итак, сколько тебе полных лет? — спрашивает таким тоном, словно он судья, а я обвиняемая, и от моих ответов зависит его приговор.
— Восемнадцать, — отвечаю я и отвожу взгляд в сторону.
— Пи*дец! — сквозь зубы проговаривает он. — Ну хоть под статью не подвела — и на том спасибо!
Поднимаю взгляд и смотрю на большую картину-пазл — обнаженная девушка с идеальной фигурой на черном фоне. Что-то в этой картине не так, а я пока не могу понять, что именно.
— Как ты оказалась на боях? Фанатка?
— И да, и нет, я не люблю кровопролитный спорт, но... — всматриваюсь в картину, пытаясь понять, что не так, что именно меня заставляет ее изучать. С девушкой определенно что-то не так... как и со мной сейчас. Вроде все на месте, а ощущение, что отобрали что-то очень важное.
— Алиса! — Богдан отвлекает меня от картины. — Что «но»?! — с раздражением спрашивает он.
— Я твоя фанатка. Мне важны бои только потому, что ты принимаешь в них участие. Я стала интересоваться ими только после встречи с тобой, — поясняю я, сжимая и вертя в руках бокал.
— Мы встречались? — с подозрением спрашивает он.
