Не успеваю я даже договорить последнюю фразу, как дверь открывается и на пороге появляется… Иван.
– Доброе утро всем! – вежливо здоровается он и почти неслышно, одними губами добавляет, – ну и видок у Вас, дорогая.
– Стучаться надо, когда в чужое купе входишь, – ворчу я и, развернувшись, достаю со своей полки сумку и полотенце.
– Так у вас дверь приоткрыта была, – почти оправдывается он.
Я не отвечаю и демонстративно выхожу в коридор. В туалетной комнате рассматриваю себя в большое зеркало. Волосы, конечно, спутаны, но все равно блестят. Я не говорила, что я рыжая? Ну, не то чтобы рыжий-рыжий-конопатый, а оттенок медный. Причем это пока все натуральное. Ни разу не красилась. Итак, волосы ничего, натурально взлохмачены. Макияж, конечно, чуть поплыл, но не безобразно. Не зря же я пользуюсь только дорогой косметикой. Глаза чуть припухли, это, в общем-то, и есть самое ужасное. И губы пересохшие и потрескавшиеся чуть-чуть. Нужно проводить срочные противоаварийные работы. Через пять минут я выхожу в коридор уже вполне приличной женщиной. Лишний макияж убран, остаются только подводка и тени, на губах легкий блеск, волосы расчесаны и легкой волной лежат по плечам. В коридоре около нашего купе стоит Алексей Юрьевич. Меня он пока не видит, потому что смотрит в окно. Поза у него какая-то… грустная.
– Доброе утро, Алексей Юрьевич! – я улыбаюсь и останавливаюсь рядом.
– Доброе, Ирина Александровна, – обрадовано произносит он, – как спалось?
– После шампанского и вина – как убитая, – смеюсь я, – даже не просыпалась ни разу, а такое редко случается.
– Да, я тоже уснул, как провалился. Хотя обычно плохо сплю в поездах.
– То ли вино такое, – опять смеюсь я, – то ли в атмосфере что-то….
– Наверное, в атмосфере, – весело соглашается он, – Ирина Александровна, а Вы здесь долго пробудете? Сколько дней ваш семинар?
– Пять. В субботу я выезжаю обратно.
– Понятно, – Алексей Юрьевич кивает головой и достает из кармана визитку, – Ирина Александровна, я возвращаюсь домой через две недели. Позвоните мне.
Я беру визитку. Заместитель директора какого-то проектного института Белогорцев Алексей Юрьевич. Телефон рабочий, телефон мобильный, адрес конторы. Нужен ли нам проектный институт? Нет, не нужен, но я вежливо улыбаюсь:
– Спасибо.
Я не обещаю ему, что позвоню, потому что знаю абсолютно точно, что не позвоню. Проектный институт – это что-то со строительством и архитектурой. Мне никаким боком. Это даже не производство, чтобы можно было ремонт в квартире сделать. А проектировать свой загородный дом мне еще долго не придется по причине отсутствия средств на приобретение оного. Так что, спасибо, конечно, но… хотя визитка пусть поваляется.
– Вас будут встречать? Или планируете своим ходом добираться? Тогда мы могли бы Вас подвезти….
Вот это сильно. Я даже почувствовала, как где-то внутри шевельнулось уважение к этому мужчине. Не интерес, а именно уважение: он не стал просить у меня номер телефона! Породистые они оба. Каждый хорош по-своему.
– Нет, спасибо, нас должны встречать. Все по правилам – с табличками.
Он понимающе кивает, и мы возвращаемся в купе. Там Даша диктует Ивану свой номер мобильного телефона. А Зинаида Васильевна что-то перебирает в своей сумке. Я быстро осматриваю свою полку – не оставила ли чего – и усаживаюсь напротив воркующих Ивана с Дашей. Теперь уже она записывает его номер. Аж светится вся. Мошенники мы, конечно, мошенники. Мы забираем у них не деньги, которые, в общем-то, жаль, но можно восполнить, это дело наживное, мы забираем у них чувства, даем призрачную надежду и отбираем часть души, оставляя после себя разочарование, обиду и неуверенность. И если обычные мошенники, тоже вызывающие обиду, могут быть наказаны, и у потерпевших остается надежда – надежда на месть, на возврат украденного, на возможность, в конце концов, просто махнуть рукой, дескать, ладно, ушло так ушло – сам виноват, надо быть внимательнее, то здесь все иначе. Спасения от нас почти нет. И заживает все дольше, и возмездия не предвидится. И рукой не махнешь: сердце – не кошелек. Теперь эта девушка будет долго страдать и ждать, когда ей позвонит этот великолепный, умный, воспитанный мужчина – само совершенство. В лучшем случае просто ждать. В худшем – звонить сама и продлевать эту пытку и свою агонию.
