– Тебе тяжелее, – посочувствовал Монах, утираясь влажным от пота платком.
– Ты с утра Угрюмова видел? – спохватился Олег.
– Кто же его сегодня не видел? – удивился Монах. – Пять утра, а он слово «кыш» сказать не может.
– Чувствую, будут у нас с ним проблемы, – на полном серьезе сказал Олег.
Все пять дней после приезда чиновник, что говорится, не просыхал. Нет, пробелы были. Иногда, проспавшись, он умудрялся провести утреннее построение. Однако сегодня не смог сделать и этого. Положение спас Бондаренков, который представил инструкторов и переводчиков начальнику учебного центра. Полковник Августин первый раз лично приехал в гостиницу, чтобы познакомиться с Угрюмовым, а тот, как назло, набрался до чертиков. Духота, смена часовых поясов, укусы насекомых и алкоголь до неузнаваемости изменили внешность чиновника. Узкое лицо стало одутловатым и почернело, глаза заплыли, а присутствие Угрюмова вблизи можно было определить с завязанными глазами по запаху ацетона и спирта.
На небольшом пятачке перед гостиницей толпились офицеры. Вид у всех был, что говорится, убитый. Измученные духотой лица, уставший взгляд, осиплые голоса.
– Чего собрались? – удивился Олег, мечтавший снять куртку и ополоснуться. С водой были проблемы. Утром ее привозили в канистрах и распределяли по номерам.
– Угрюмов совсем спятил, – раздался расстроенный голос Бобуркова.
– Чего он снова задумал? – насторожился Олег.
– Сказал, что сейчас построение, после которого он проверит порядок в номерах.
– Офонареть! – протянул Олег.
– Не много ли он на себя берет?! – стал возмущаться Комасов. – Понимаю, был бы при погонах. А так…
– Дурдом, – вздохнул кто-то.
– Идет!
Олег посмотрел на выход из гостиницы. Из полумрака коридора появился силуэт человека, который по мере приближения приобрел черты изрядно пьяного Угрюмова. На этот раз чиновник вырядился в военную форму без знаков различия.
– Выдрыхся за день, – констатировал Монах. – Теперь измываться будет.
– Может, отправить его куда подальше? – предложил Широков. – Имеем право.
– Отправь, – великодушно разрешил Бондаренков.
Между тем Угрюмов вышел на крыльцо. Увидев подчиненных, напыжился, однако тут же сошел с лица на нет, побледнел и схватился за грудь.
– Неужели поплохело? – обрадовался кто-то.
Однако чиновник справился с ощущениями, одернул курку и округлил глаза:
– Строиться!
– Может, хватит глумиться?! – взорвался Бондаренков. – После ужина еще подготовка материала к завтрашним занятиям. Темы новые, нужно конспекты писать.
– А кто сказал, что будет легко? – вытянув губы, протянул Угрюмов.
– Становись! – нехотя скомандовал Бондаренков.
Офицеры построились в две шеренги. За инструкторами встали переводчики.
– Когда угомонится? – прошептал стоящий позади Олега Монах.
– Надо ему бабу найти! – хохотнул кто-то.
Между тем Угрюмов вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и развернул:
– В соответствии с утвержденным планом я должен проводить с вами политическое информирование…
– Чего? – протянул кто-то.
– Это что еще за план? – недоумевал Бондаренков.
– А как вы думали? – вскинул помутневший взгляд Угрюмов. – Здесь вам не курорт.
– Это мы уже поняли, – вздохнул Селин. – Скорее, вытрезвитель.
– Разговоры в строю! – Угрюмов громко икнул. – Не забывайте, находимся вдали от родины…
– Надо что-то срочно с ним решать, – проговорил Монах.
У Олега появилась идея.
– Послушай, он сейчас спал?
