Иерусалимский ковчег - страница 16

Индианка представила меня:

– Яков Андреевич Кольцов, поручик в отставке, – и добавила, полусерьезно-полушутя:

– Мой господин и повелитель.

Анне Александровне шутка понравилась.

– Вы были на Востоке, – мечтательно сказала она.

Я согласно кивнул и только теперь принялся за изучение объекта, а он и в самом деле представлял из себя огромный интерес, особенно для ловеласа. Вот только если бы не характер!

Анна Аксакова была обладательницей огромных зеленых глаз с полуопущенными богатыми ресницами, боярских соболиных бровей, чуть вздернутого тонкого носа и пухлого чувственного рта. Ее золотистые волосы на темени были собраны в пучки и спрятаны под тонкую жемчужную сетку. Одета она была в вышитую канзу с тончайшим кружевом валансьен, как я полагал, напрямую выписанным из Франции.

«Не пара ей Виталий, не пара», – заключил я, едва только увидел Анну Аксакову.

– Пройдемте, пожалуйста, в столовую, – попросила она, подобрала обе свои юбки и поманила нас за собой. Мы вслед за ней покинули комфортно обставленную, гостиную.

Столовая в этом доме была скромная, но уютная. В центре комнаты, между двух окошек, располагался огромный стол с закуской. Разговор поначалу как-то не клеился, но в итоге мне на правах скорбящего друга ее покойного жениха все-таки удалось Анну Александровну мало-помалу расспросить о ее расстроившейся помолвке.

Особо расстроенной бывшая невеста не выглядела, скорее наоборот, можно было подумать, что она испытывает огромное облегчение.

– Где же я слышала вашу фамилию? – пыталась вспомнить Анюта.

– Не расстраивайтесь, – успокаивал я ее, немного лукавя. – Не так уж это и важно.

– Были ли вы на похоронах? – спросил я ее чуть позже, когда горничные стали убирать со стола.

– Была, – вздохнула Анна Аксакова, и прозрачные глаза ее с томной поволокой все-таки заблестели от нахлынувших слез.

– Вы любили его? – спросил я с сочувствием.

Она подняла на меня глаза и медленно выговорила:

– Не знаю, – Анна помолчала немного, а потом нервно воскликнула:

– Вы только подумайте, я бы уже овдовела!

– Но вам вопреки всему удалось-таки избежать столь печальной участи, – заметил я с невольной иронией.

Мира бросила на меня укоризненный взгляд и ущипнула за локоть. Хотя она ничего при этом не сказала, но я так и услышал ее слова:

«Яков Андреевич, вы просто невыносимы!»

И я отмахнулся от ее взгляда, словно от наваждения.

– Что с вами? – поинтересовалась Аксакова.

– Нервы, – я улыбнулся как можно любезнее. – Вы ведь тоже готовы расплакаться!

– Даже не знаю почему, – ответила Анна. – Виталий-то интересовался мной только корысти ради!

– Вы считали его мошенником?

– Ну что вы, – возмутилась Аксакова. – Это, пожалуй, сказано слишком громко! – она улыбнулась и рукою поправила и без того безукоризненную прическу. – Виталия погубило его пагубное пристрастие, – сказала она даже с некоторым презрением. – Он обещал мне бросить играть. Я ведь как-то ссудила ему семьсот рублей, – Анна махнула рукой. – Но все без толку!

– Вы уверены в том, что он покончил с собой?

Анна вспыхнула и пролепетала:

– А вы полагаете, что?..

– Я только интересуюсь, – сказал я в ответ.

– Но это очень странно, – заметила Анна Александровна. – Хотя…

Я насторожился, мне показалось, что девушка что-то знает, но не решается мне сказать.

– Вы вспомнили что-то подозрительное? – поинтересовался я.

– Я видела его в обществе странного человека, типа пренеприятнейшего… По-моему, он промышляет себе на жизнь чем-то грязным, мерзким, – Анна сморщила свой очаровательный носик. – Мне кажется, что он шулер – добавила девушка вполголоса, словно считала это слово неприличным в устах воспитанной девицы, каковою она считала себя.