– Да, ну столько лет, ни как в покое тебя не оставит. Не возьму в толк, живёт в своём городе со своей экс женой, так, что от тебя ему нужно? Ничего у него не меняется, непонятно; зачем тебя теребить?
– А, помнишь, как он отозвался о моём романе, о моём романе: «О ле промесс – Обещания»?[3]
– Собирательница «грибов», ещё додумался дать твою рукопись прочитать секретарше, как он мог, поступил так поступить, как-то бесчеловечно, вероятно, не имеющий своего мнения. И не удивительно, он таким и остаётся, поэтому до сих пор им манипулирует его «бегемот» – его бывшая, так называемая экс супруга также над ним всё «куражится», а он якобы исстрадался ревностью к тебе, до чего отвратительно, ну, а ты ему веришь?
– Ревность, – отвечая, Людмиле припомнилось, как недавно звонил ей в Москву, – да мне и самой интересно, а где же, ей место, да и тем более, когда я проживаю с мужчиной? Смешно…, только подумать, как вспомню, что раньше я боялась его огорчить, верность блюла, чтобы не потерять его, дорогого единственного, спрашивается, а кого, кто мне спокойно звонит, когда я с мужчиной? Вот и вся его страсть, когда я живу, сама по себе в квартире какого- то непонятного научного деятеля, – перескочив в разговоре, коснувшись здоровья, – А возможно, что в этой квартире, как на морской свинке, на мне проводятся опыты. Однако, что толку говорить …о том, могу только предположить, ощущая последствия, или впору догадываться, когда от неизвестных его воздействий в московской квартире, раскалывается голова.
И с возмущеньем сказала:
– А что – Савелий? Он в курсе моих отношений с другим мужчиной и, не смотря на всё, он меня любит …. Очень!
Эти два дня в столице Кубани с сестрой, пробежали галопом. А, по приезду к себе, в южный городок Краснодарского края, Людмилу стал беспокоить разрыв отношений дочери с парнем. Естественно то, что произошло и не могло сложиться иначе; когда все только кому не лень, например: Бабушка Джейн, вмешивались в отношения дочери, вот та же, бабушка, овдовев, быстро нашла себе утешенье. А кроме неё и подруга дочери, недавно гостившая у них, внесла свою лепту, сама она не способна наладить свои отношения, тем не менее, оказала давленье на дочь.
Прошло несколько дней, с тех пор, как Людмила вернулась домой. Немного придя в себя, после знойного дня на пляже, Людмила приготовила свежезаваренный чай, на кухне запахло с жасмином, ей нравилось утолять жажду чаем с ароматом цветов. Вскоре с работы вернулась и Джейн, доверительная обстановка за чашкой чая с приятной вечерней прохладой, располагала и к разговору и к откровению.
И в одну из таких минут, в окружении материнских забот, в гармонии вечера и покоя, дочь призналась ей в том, что сильно её беспокоит, поделившись своим состоянием, как оказалось, что после разрыва её отношений, она ощущает грусть и томящее одиночество.
– Наверно, теперь ничего не изменить? – спросила она, глаза блестели от слёз.
– Ну, почему же, не изменить, Джейн, нельзя опускать руки! – воскликнув в сердцах, Людмила продолжила: – У людей, всегда есть возможность поговорить. Вопрос совершенно другой, в понимании: Хотят ли, эти люди, разбираться между собой, отбросить обиды, сесть вместе и поговорить обо всём, быть откровенными. Да и ты могла бы ему позвонить?
Людмила посмотрела в широко открытые глаза дочери, которые словно, искали поддержку, – Конечно, я помогу тебе, Джейн, попрошу твоего близкого друга к нам зайти, поищем тому подходящий повод, ну…, договорились?
