Надя приносит поднос с кофе, чашкой воды, сахарницей и парой шоколадных пряничков на крошечной тарелочке. Аля молча кивает: научилась, наконец! Надя расставляет все и удаляется с подносом. Аля с наслаждением вдыхает запах свежего кофе. Надя издалека исподтишка наблюдает за хозяйкой, на ее лице сложная гримаса обиды и неприязни, что, видимо, должно означать: корчит тут из себя, а сама – простота, спасибо никогда не скажет!
Звякает китайский колокольчик. В кафе заходят первые посетители, молодой человек и девушка; потом пожилая дама; потом улыбчивый иностранец, увешанный камерами, в шортах, клетчатой рубашке и галстуке-бабочке. На макушке у него чудом держится клетчатое кепи.
Аля помогает Наде подавать кофе. Надя в белом передничке, Аля в красивом белом с синим платье, чтобы сразу было видно, кто есть кто. На шее и в ушах у нее золотые украшения. Она приветливо здоровается с постоянными клиентами, перекидывается с ними парой-другой слов; вспыхивает, когда на пороге появляется Николай Ильич.
– А где же ваша помощница? – спрашивает мужчина, целуя Але руку.
– Отпросилась до завтра, – говорит Аля, и они, улыбаясь, смотрят друг дружке в глаза. – Вам как всегда? – Последняя фраза в ее устах звучит многозначительно.
Николай Ильич кивает. Аля идет в кухонный закуток, где астматически пыхтит старый кофейный аппарат. Николай Ильич следует за ней. Аля чувствует сзади его неровное дыхание.
Народ потихоньку расходится, и кафе пустеет. Уходит иностранец в шортах и бабочке, покрутившись по тесному зальцу и пощелкав камерой на память; уходит пожилая дама; уходит девушка в белом платье и соломенной шляпке; уходит средних лет мужчина, который так и не дождался, пока его обслужат, и не получил свой кофе…
Виктория Зубарь, уволенная за кражу домработница, согласилась на встречу с Шибаевым, но сказала при этом, что не понимает, чем может помочь. О смерти Инги Федоровны она, разумеется, слышала, но на похоронах не была. Позвонила с соболезнованиями ее сестре Елене Федоровне и попросила передать соболезнования Владимиру Андреевичу.
Шибаев ожидал ее в маленьком скверике за театром. Сидел у цветущего красными цветами куста и смотрел на бьющие кверху тугие струи фонтана. Он задумался и вздрогнул, когда услышал рядом женский голос, назвавший его по имени.
Перед ним стояла невысокая девушка в джинсах и голубой футболке. Он вскочил.
– Я не опоздала? – Она села на скамейку, с улыбкой посмотрела на Шибаева. – Похоже, вы задремали.
– Не опоздали, – опомнился он. – Редко бываю в парке, даже не знал, что здесь теперь фонтан. Задумался.
Она кивнула:
– Тем более днем. Я вас слушаю, Александр.
Она продолжала смотреть на него с легкой улыбкой. У нее было худощавое лицо с острым подбородком, очень светлые голубовато-зеленые глаза и темно-русые волосы, собранные в пучок на макушке. Не красавица, но хочется оглянуться.
– Виктория… – он взглянул вопросительно, – не знаю вашего отчества.
Она рассмеялась:
– Достаточно Вита. Я еще молодая.
Шибаев невольно улыбнулся.
– Вита, у меня к вам несколько вопросов…
– Я понимаю. Вы уже знаете, что я жертва, что меня уволили за кражу, и хотите услышать всякие страшилки про хозяйку.
– Хочу, – кивнул Шибаев. – Люблю страшилки. Елена Федоровна сказала, что не верит в эту кражу.
– Елена Федоровна хорошая и человечная, она трудяга. Только в жизни таким не очень везет.
