Б а г д о л л. Американские свободы… Подожди, Рикард, ты еще поймешь эти свободы, ты еще узнаешь, что скрывается за этими торжественными формулами. И мистер Додд еще покажет свои когти… Тебя обманули, как они обманывают миллионы других людей.
Входит Е л е н а.
Е л е н а. Отец, к тебе приехал профессор Грейвуд.
Б а г д о л л. Я поеду, Рикард.
Б е р г. Нет-нет, если ты не хочешь с ним говорить, подожди у Елены. Очень прошу тебя…
Б а г д о л л. Хорошо. (Выходит с Еленой.)
Появляется Г р е й в у д.
Г р е й в у д. Добрый день, дорогой коллега.
Б е р г. Рад вас видеть, садитесь.
Грейвуд садится, закуривает. Маленькая пауза.
Г р е й в у д. Я имею к вам маленькое поручение патрона. Мистер Додд интересуется – профессор Багдолл завершил свою часть работы?
Б е р г. Да, у него серьезный успех.
Г р е й в у д. Очень рад за него. Но дело в том, что концерн намерен отказаться от его услуг.
Б е р г. Позвольте, но Багдолл – один из талантливейших физиков и столько сделал…
Г р е й в у д. Именно потому, что он уже все сделал, нет необходимости дольше его держать… Багдолл цветной, а все они ненадежны.
Б е р г. Какое мне дело до цвета его кожи! Багдолл – мой старый друг, он крупный физик, и вы, профессор Грейвуд, знаете это не хуже, чем я…
Г р е й в у д. Ну как вы не понимаете – Америка не может доверить свои национальные секреты неграм…
Б е р г. Почему национальные – я норвежский ученый!
Г р е й в у д. Кстати, именно норвежский писатель Кнут Гамсун писал, что у негров кишки в голове…
Б е р г. Я не считаю Гамсуна норвежцем!.. Что же касается Багдолла, то я решительно протестую! Я сам поеду к мистеру Додду и докажу, что это несправедливо…
Г р е й в у д. Хорошо, я передам патрону ваши соображения. (Встает, молча кланяется и уходит.)
Б е р г (делает несколько шагов по комнате, затем кричит). Мак! Мак, иди сюда!..
Входит Б а г д о л л.
Б а г д о л л. Чем ты взволнован, Рикард?
Б е р г. Это возмутительно!.. Додд требует, чтобы тебя уволили…
Б а г д о л л. Я ждал этого! Ведь я – негр и Америка – страна демократических свобод…
Б е р г. Я не допущу! Я поеду к Додду!
Б а г д о л л. Из этого ничего не выйдет, Рикард.
Б е р г. Тогда я тоже брошу работу!.. И мы поедем с тобой в Норвегию… Я добьюсь для тебя норвежского гражданства… И мы опять будем работать вместе…
Б а г д о л л. Нет, Рикард, я не поеду в Норвегию. Я сын Америки, сын этой земли. Здесь моя родина, и я не покину ее. Здесь похоронен мой отец, здесь мать качала меня на руках, здесь я впервые сказал: люблю. (Подходит вплотную к Бергу.) Здесь живет тринадцать миллионов моих братьев, и не их вина, что в Америке хозяйничают люди, отнимающие счастье у ее детей… И попомни мое слово, Рикард, эти люди еще замахнутся на весь мир… Они еще превзойдут Гитлера!..
Входит Г л а н.
Г л а н. Отец, к вам приехал с визитом профессор Майер.
Б е р г. Какой Майер?
Г л а н. Майер, из Берлина…
Б е р г. Как он попал в Нью-Йорк?
Г л а н. Он объяснит это лично.
Б е р г. Пусть войдет.
Входит М а й е р.
М а й е р. Дорогой господин Берг, позвольте пожать вашу руку.
Б е р г. Здравствуйте, профессор Майер. Знакомьтесь – мой друг, профессор Багдолл.
Майер и Багдолл обмениваются рукопожатиями.
Какой ветер перенес вас через океан?
М а й е р. Ветер истории, дорогой коллега. Я и еще несколько немецких физиков приняли приглашение мистера Додда переехать в Америку. Другая часть, представьте себе, осталась в восточной зоне Германии, у большевиков. (Садится.) Но мистер Додд поступил мудро, пригласив нас, – мы, немцы, умеем отрабатывать свой хлеб. К несчастью, события опередили нашу науку. Еще немного, и мы дали бы немецкой армии оружие, которое обеспечило бы ей победу… И тогда бы нордическая раса заняла достойное место в мире. Как норвежец, вы должны меня понять…
