– Эй!
Они даже не обернулись, как будто вовсе не к ним обращались. С другой стороны, как обратиться к людям без имен?
Чёрный Человечек больше не появлялся, но она заметила на камнях его шапочку.
Это был пустой и длинный день.
***
На местах муравьиных укусов вздулись красные зудящие пузыри. Вертясь с боку на бок в своем одеяле, Наёмница почесывалась и иногда, забывшись, шепотом бранилась. Выждав пару часов, она решила, что вроде как все должны уснуть, – более всего она боялась, что кто-нибудь заметит ее отлучку и сообщит Чёрному Человечку, который, судя по всему, был здесь главным управляющим и с которым, как подсказывал ей инстинкт самосохранения, лучше не связываться.
Неискренне спокойная, Наёмница вылезла из одеяла и пошла, перешагивая через коконы со спящими – уж она-то не находила ничего такого запретного в том, чтобы перешагнуть через человека. Бледные лица с закрытыми глазами не выражали ничего. Наёмнице даже по полю брани, усыпанному трупами, не было так противно ходить, может потому, что обычные мертвецы привычнее тех, кто умер, но продолжает жить.
В коридоре светили тусклые редкие светильники. Наёмница поежилась от сквозняка и не смогла вспомнить, замечала ли днем мимолетные прикосновения этих ледяных потоков. Она пошла дальше по коридору и свернула в другой, где прежде не бывала. Сквозняк усилился. Наёмница начала дрожать. Все-таки страшно бродить здесь. Одной.
«Зачем вообще такой длинный коридор без единой двери?» – недоумевала она, ступая осторожно и мягко, как кошка. Ее чувства внушали ей, что у стен тысяча глаз, но разум пытался убедить ее в обратном: никто не смотрит на нее сейчас, даже если она чувствует, что смотрит.
Впереди коридор разделялся на два – один был такой же, как первый, освещенный мигающими масляными светильниками, а второй непроглядно черный. Именно из него и исходили эти замораживающие дуновения. Наёмница остановилась в растерянности. Куда же ей пойти? Сильнее прежнего захотелось вернуться под одеяло и притвориться, что там она все это время и находилась. А еще лучше бы оказаться на траве возле реки, под небом, которое пусть порой и дождит, зато никогда не давит на нее, как каменный потолок здесь.
Она вспомнила престранную лестницу, которую ей пришлось преодолеть, чтобы встретиться с Колдуном, и впервые осознала, что найти что-либо в этом замке может оказаться для нее непосильной задачей. Если только ей повезет… но обычно ей не везло. Нечего и рассчитывать.
Она больше не могла стоять на месте. Выбирай – левый, правый. Конечно, можно сдаться и с позором сбежать в спальню, но в долгосрочной перспективе такое решение только усугубит ее проблемы.
– Я ищу то, что ценно для него. Он наверняка это прячет, – сказала себе Наёмница. – А спрятанное обычно хранится в темноте.
Подбодрив себя сомнительной логикой, она решительно шагнула в темный коридор. Каждый шаг приближал ее к кромешной мгле, и вскоре стало неважным, открыты или закрыты ее глаза. Темнота пугала ее, кусала ее кожу, будучи при этом не тем врагом, которого можно победить, просто ударив кулаком – а это вызывало самое омерзительное чувство, что только может быть: беспомощность.
Интересно, где сейчас Чёрный Человечек (и его шапочка – она у него на голове? или нет?) Он не верит ей, подозревает ее. Читает ее мысли. Шванн тоже это делала («Да кто ты вообще такая!» – одно воспоминание об этом заставило Наёмницу вздрогнуть). Да и Вогт… Почему ей кажется, что все они знают о ней больше, чем она сама? Понимают все происходящее лучше, чем она… а она вообще ничего уже не понимает?
