– Но я не знаю латыни! – проговорила Соня.
Владлен усмехнулся.
– Тогда тебе пора начать ее учить. Джордж Беррингтон писал как раз на этом языке. И кстати, именно мой предок первым поднял вопрос, стоит ли нарушать моральные законы ради победы в Игре. Впрочем, он сам же на него и ответил, убив младенца в финальном туре.
Глаза Сони расширились от ужаса.
– О! Не подумай ничего такого! – тут же усмехнулся Владлен. – Он поступил совершенно правильно. Согласно условиям, игроки должны были познакомиться с десятью малышами и определить, у кого из них больше шансов стать в будущем грозным диктатором, погубившим тысячи жизней. Из пяти мальчиков и пяти девочек только один ребенок был потенциальным чудовищем. Жаль, конечно, что Беррингтон ошибся. Монстром вырос совсем другой, тихий и замкнутый мальчик. Хотя мне кажется, что он не совершил бы всех тех зверств в сознательном возрасте, если бы у него на глазах не проткнули живот его маленькому другу.
Соня прижала ладонь ко рту, стараясь подавить внезапный приступ тошноты.
– Как они могли? – выдавила она из себя.
Владлен ухмыльнулся и собирался что-то ответить, как вдруг подошла Даша с огромным фолиантом в руках.
– Смотри, что я нашла! Труд Игоря Измайловича. Это было в секции белорусских книг.
– Кхм‑кхм, – прокашлялся Владлен, привлекая к себе внимание. – Вообще-то эта книга интересна не твоей родословной, а подсчетами. Во второй части Игорь предложил теорию о процентном выигрыше.
– Какую еще теорию? – раздраженно проговорила Даша. Ее глаза сузились, как только она заметила Владлена.
Парень грациозно поднялся со стула и оперся о его спинку. Теперь он был ненамного ниже Даши.
– Теория о процентном выигрыше показывает нам количество победивших и проигравших в каждой династии до 1880 года. Благодаря сложным подсчетам Игорь вывел странную закономерность: определенные династии умножали свои выигрыши со временем. Другие династии умножали проигрыши.
– И какой в этом толк? – хмыкнула Даша.
– А такой, – проговорил низким голосом Владлен. – Теперь мы можем подсчитать процентную вероятность выигрыша каждого игрока.
– Чушь какая! – дернула плечами Даша и отвернулась. Вероятно, она вспомнила слова Владлена о том, что у нее есть всего восемь процентов на выигрыш.
– Факты – вещь упрямая, – как ни в чем не бывало продолжал парень, – но и это не самое интересное. Если развить теорию дальше, чем я, собственно, и занимался последние два года, можно предположить, что, как и у всего в мире, у Игры должен быть конец.
– Конец? – на этот раз воскликнула Соня.
Владлен улыбнулся своими тонкими губами.
– Да, – самодовольно сказал он. – Я полагаю, что как только у кого-то из игроков процент выигрышей перевалит за пятьдесят, он и закончит Игру.
При последней фразе глаза Владлена метнулись к Соне. В ту же секунду послышался оглушительный шум, а затем громкое «Ой».
Петруша околачивался возле стеллажа с египетскими свитками и случайно зацепил самый большой пергамент. Сотни рукописей дождем хлынули на парня и накрыли его с головой.
Мимо ребят со скоростью метеора промчалась смотрительница Вера.
– Неслыханно! Возмутительно! – задыхаясь, проговорила она, выхватывая из кучи пергаменты, как горячие пирожки. – До чего же вы неуклюжий!
Послышался слабый писк Петруши. Соня и Даша бросились на помощь. Через несколько минут он показался перед ними невредимый, но жутко смущенный.
