Лазарь сразу занял позицию против. Не только потому, что не любил детей (он их просто ненавидел), но, главным образом, потому, что не верил в перевоспитание как таковое. В принципе он допускал, что в юном возрасте из человека еще не поздно вылепить что-то путное, но дело это казалось ему до того трудным и неподъемным, что Лазарь даже кончиком мизинца не желал участвовать в подобном опыте. Поэтому сразу же открестился от любых попыток вовлечь себя в воспитательный процесс, лишь предупредив напоследок новоиспеченных мамочек, что трудный характер мальчишки аукнется им еще не раз.
К вящему удивлению Лазаря, Марсен не оправдал ожиданий. Поначалу все шло не слишком гладко: мальчишка частенько взбрыкивал, тащил из дома все, что плохо лежит, пару раз сбегал сам. Но всегда сам же и возвращался. Тогда Айма и Дара прибегли к уловке. Зачем иметь сверхспособности, если нельзя ими воспользоваться? Идея была проста, как все гениальное, – попытаться воздействовать на мальчишку изнутри, прямиком из инсона. Неизвестно, какие гайки им удалось подкрутить, а какие ослабить, но это возымело эффект. Через месяц пыл у парня поутих. Еще через два от отмороженного вокзального попрошайки не осталось и следа.
Айма и Дара ходили гоголем, едва не лопаясь от гордости. Еще бы – опыт удался! Марсен по-настоящему привязался к обеим, завел дружбу с Сенсом, неплохо ладил с Матвеем. А вот с Лазарем не задалось. Видимо, на каком-то подсознательном уровне парень чувствовал питаемую к нему неприязнь и отвечал взаимностью. Да и категорическое нежелание Лазаря пускать его в инсон не способствовало.
И вот теперь, как гром среди ясного неба, рецидив. Да еще какой – мальчишка никогда раньше не выказывал пристрастия к алкоголю. Неудивительно, что Инь и Ян забили тревогу.
– Сейчас он спит, – сказала Айма. Внутреннее напряжение выдавали сдвинутые клинышком брови, делающие ее похожей на разъяренного Будду. – Завтра устрою такую взбучку – неделю на жопе сидеть не сможет.
Насколько помнил Лазарь, за все время, что мальчишка провел здесь, его ни разу пальцем не тронули, а значит, не тронут и впредь. А значит, угрозы Аймы – пустые обещания.
Похоже, скептицизм отразился у него на лице, потому что японка спросила:
– Что не так?
Лазарь с трудом подавил улыбку. На такие вопросы положено отвечать вопросом:
– За какое место, говоришь, он тебя пощупал?
Айма и Дара одновременно откинулись на спинку дивана с одинаково разочарованными выражениями на лицах.
– То есть вы, конечно, его мамочки и все такое, но разве это не попахивает инцестом…
– Ничего другого от тебя и не ждали, – с отвращением проговорила Айма.
Дара подалась вперед и обвела присутствующих серьезным взглядом.
– Короче, – сказала она заговорщическим полушепотом, – с этого момента называем Марса мелким пьянчужкой, договорились?
Полусонная физиономия Сенса оживилась:
– Мелким пьянчужкой?
– Ну, или просто пьянчужкой, – смутилась Дара. – Это…
– …такой психологический прием, – закончил за нее Лазарь. – Задеть самолюбие, заставить доказать, что это не так, побудить к самоисправлению, не прибегая к рукоприкладству.
– А что? – насторожилась Дара. – Считаешь это неправильным?
Как ни крути, а мнение Лазаря для нее всегда было важнее собственного.
Лазарь поднял ладони:
– Кто я такой, чтобы указывать? Вы его мамочки, вам и решать.
Инь и Ян переглянулись. Видимо, эта идея родилась у них давно, они как раз собирались посвятить в нее Сенса, но появление Лазаря смешало все карты.
