В новостной кадр попали осунувшийся мужчина лет пятидесяти, рыдающая женщина без шапки и старшеклассница с рюкзаком, будто онемевшая от горя. Они стояли, обнявшись, посреди оранжево-синего моря поисковиков и полиции, оглушенные новостью о смерти дочери и сестры, безжалостно выставленные прицелом камеры со своим пока отторгаемым горем на обозрение толпы.
– Полиция, – голос журналистки сорвался, – отрицает очевидный факт, что Екатерина Мельникова стала четвертой жертвой маньяка, называющего себя Остряком. Ей было двадцать лет.
– Кто такой Остряк? – хором спросили Гуров и Крячко.
* * *
Орлов дал им досмотреть видео блогера:
– Почему я уверен, что убийца, совершивший преступление в Саратове две недели назад, в столице лишь гастролер? Все просто. Он убивает в этом городе периодически. А какой хищник оставляет свои охотничьи угодья надолго? То-то же. Буду и дальше держать вас в курсе лажи родной полиции! С вами был Владимир Козельский!
– Козел! – кашлянул Крячко под молчаливое согласие коллег.
Казалось, блогер услышал его, потому что добавил:
– И сегодня у меня для вас новые плюшки с пылу с жару!
– Вот гад! – побагровел Крячко, и Орлов с Гуровым впервые за день рассмеялись от души. Байка о том, как одна вахтерша, божий одуванчик и по совместительству ценная свидетельница, отправила Стаса за пышками чуть ли не в Питер, потому что ее память улучшает только еда молодости, до сих пор ходила по отделу. Молодым сотрудникам в качестве назидания изображали лицо оперуполномоченного Крячко, который, добираясь с пакетом ароматной выпечки с другого конца Москвы, наблюдал в пробке новый выпуск ютьюб-канала «Злой город», где Вадим Козельский вовсю беседовал со словоохотливой старушкой, которая в малейших деталях делилась подробностями заказного убийства, совершенного во вверенном ей подъезде.
Крячко тогда изучил биографию парня вдоль и поперек, проверил его алиби по всем делам, которым посвящались выпуски блога. Понятно, что такая деятельность сделала блогера несколько менее лояльным к работе их отдела. Весь последний год он снимал выпуски про самые громкие «глухари», расследованные Гуровым и Крячко. Дошел черед и до убийства Ольги Вороновой – «дела Ребекки» для друзей, как в соответствии с книгой «Девушка с татуировкой дракона» его окрестил отдел.
– В общем, так, – отсмеявшись, заговорил Орлов. – Мы с вами все понимаем, что этот злой козел нас в покое не оставит. И будет поливать все столичное МВД грязью до тех пор, пока мы не обнародуем убедительную официальную версию случившегося с Ольгой Вороновой. А лучше вообще закрыть это дело как можно скорее, успокоив граждан Москвы, Саратова и всей страны. Начальство требует сделать это к Новому году. Как в старые добрые времена. К большому празднику. Со сроками, в которые нужно уложиться, все понятно, орлы?
Сыщики кивнули.
– А что за Остряк, Петр Николаевич? – спросил Гуров.
– Ну, я сегодня говорил с саратовскими коллегами об этом, как они говорят, «меме». Городской легенде, запущенной этой самой, – он кивнул на монитор, – журналисткой, Анастасией Корсаровой, чтобы раскрутить канал, на котором работает, и личный блог. Девушка утверждает, что в городе орудует серийник.
Крячко даже перестал делать записи в блокноте:
– Местные не согласны, что ли?
– Саратовские коллеги не снисходят до истерики скандальных медиа. Но меня терзают смутные сомнения, что с этими убийствами женщин, как говорится, дело ясное, что дело темное.
