– Илюша, где этот хмырь? – Брадвин упер руки в боки, повелительно глядя, как продрогший на октябрьском ветру Юдин фотографирует найденный в кустах рюкзак жертвы. – Дрыхнет в отеле, поди?
– Я здесь, – отозвался Гуров, выходя из-за подножия памятника «Журавли», за столбы которого будто держалась поднявшая к небу руку и задравшая голову девушка. – Старший оперуполномоченный Лев Иванович Гуров. Что-то не спалось в отеле, коллега. Не удержался, решил достопримечательности посетить.
Брадвин протянул ему руку. Морщась, представился и нехотя выдавил:
– Обычно у нас тут поживее будет. Н-да. С приездом вашим нехорошо, негостеприимно как-то вышло. Обещаю: исправимся. Шашлыки на Кумысной Поляне, поездки на минеральное озеро и утес Степана Разина. Будете сидеть на троне атамана, обозревая окрестности. Но – все это через пару дней! Как мои люди маньяка поймают. А пока ситуация нетипичная, напряженная, нервная. Одним словом, кризис и стресс.
– Я не в турецком отеле с женой, аниматор не нужен. – Гуров подошел к нему ближе и посмотрел в упор. – И ситуация как раз типичная. Второй труп на неделе. В городе орудует маньяк, серия.
– Ой, сериал, а не серия! – отмахнулся Брадвин. – Ну, че на бесперспективных версиях время терять?
Гуров смерил его еще более жестким взглядом. Брадвин поежился:
– Нет, проверим, конечно, сплетни-то. Полиции ж больше делать нечего.
Он на мгновение представил на месте трупа проклятую Корсарову. Висяки могут быть радостью. От злорадных мыслей его отвлек уверенный голос молодого судмедэксперта Игоря Филина – нуарного молодого человека в неизменном черном пальто и сделанной на заказ майке с портретом его кумира – гениального британского судмедэксперта сэра Бернарда Генри Спилсбери, разгадавшего modus operandi серийного женоубийцы Джорджа Джозефа Смита и ставшего прототипом великого сыщика с Бейкер-стрит, 221b, в неменьшей степени, чем хирург и наставник Артура Конан Дойла Джозеф Белл.
Изображение на майке Филина в свое время гуглили всем отделом и за глаза подшучивали над амбициями начинающего эксперта. Тот мечтал сыграть первую скрипку в раскрытии легендарной серии преступлений. И теперь, конечно, был воодушевлен и значительностью криминального события, свидетелем которого отчасти стал, и масштабами предстоящего расследования.
– У нее руки привязаны. В остальном все как в других эпизодах. Колотые и резаные раны. Очень серьезные.
– Какая стала смертельной? – спросил Гуров.
– Есть такие, что могли вызвать смерть от кровопотери. Но дело не в них. У нее шея сломана, – ответил Филин. – Было ли изнасилование, время смерти – позже скажу.
– Веревку не трогай, – взмолился криминалист Олег Болотов. – Она старая, может многое рассказать. Я отчет завтра пришлю.
– Кулон тоже возьмешь? – Юдин сделал фото украшения, оставленного убийцей на обнаженной жертве. – Колесо какое-то…
– Это не кулон, – присмотрелся Болотов. – И не колесо. Кольцо на цепочке. А под ним крест.
Юдин взял у девушки в полицейской форме найденный в кустах рюкзак жертвы. Оттуда выпали коньяк и сигареты.
– Куда уж православнее! – хохотнул Брадвин. – Хорошо бы понять, че это за кольцо и че за крест.
– Надо спросить родных. – Юдин загрузил в базу данных фото снятого крупным планом лица погибшей. – Ого! Нашлось.
– Значит, есть такая потеряшка? – Брадвин поднес телефон к уху, но помедлил. Ему хотелось оттянуть момент, когда он важно сообщит начальству, что его команда нашла важную улику и опознала жертву.
