Кроме того, поражение Берхмана будет иметь и катастрофический для русских моральный эффект: османы протрубят о победе на весь мир, сделав из нее едва ли не национальный праздник! В то время как на Северном Кавказе ярко расцветут антирусские настроения. Возможно даже восстание в глубоких тылах Кавказской армии…
– Катастрофа. Полная катастрофа…
На несколько коротких мгновений Букретову изменила выдержка – осознав весь ужас происходящего, он пребывал в полной растерянности… Но в чувство его привел вопрос нетерпеливо мнущегося штабс-капитана:
– Ваше высокоблагородие, время дорого. Разрешите выполнять приказ?
– Обождите, капитан. Доложите, какие наши части есть в городе?
Попов тяжело вздохнул:
– Войсковых частей в Сарыкамыше нет.
– То есть как нет?! Вообще никаких военных? А как же охрана войсковых складов? Железнодорожная охрана?! Вы кем командуете, господин штабс-капитан?!
Начальственный рык полковника затронул какие-то потаенные струны души обер-офицера: тот вытянулся перед старшим по званию по струнке, после чего молодцевато отрапортовал:
– Есть четыре отдельных взвода охраны армейских складов под моим началом, дружина армянских ополченцев, батальон железнодорожной охраны. Но непосредственно в Сарыкамыше в настоящий момент располагается только одна рота железнодорожников.
– Командир батальона железнодорожной охраны находится в городе?
– Никак нет.
– То есть в настоящее время я старший по званию офицер в Сарыкамыше?
– Так точно!
Как кажется, штабс-капитан, принявшийся бодро рапортовать короткими, рублеными фразами, действительно обрадовался присутствию Николая Андриановича. Прежде всего, как более высокого рангом штаб-офицера, по всей видимости, готового принять на себя бремя ответственности по организации обороны города!
Букретов невольно вспомнил свое предчувствие перед тем, как покинул купе вагона – предчувствие, что война для него начнется за порогом уютного железнодорожного «нумера»… Однако же пугающее совпадение! Зябко передернув плечами, полковник, обладающий уже солидным командирским опытом и изрядными организаторскими способностями, принялся уверенно раздавать приказы:
– В таком случае я, полковник Букретов Николай Андрианович, возлагаю на себя обязанности временного коменданта Сарыкамыша и начальника его гарнизона. Взводы складской и железнодорожной охраны, а также добровольческая дружина и сводная рота выпускников Тифлисского юнкерского училища переходят в мое прямое подчинение, образуя отдельный Сарыкамышский батальон. Тяжелое вооружение в городе есть?
Штабс-капитан отрицательно мотнул головой:
– Охране не положено…
– В заводских мастерских?
Озадаченное лицо Попова просветлело на глазах, после чего он заметно увереннее ответил:
– Несколько пулеметов доставили в ремонт, точно знаю!
– Отлично.
Развернувшись лицом к построившимся в две шеренги прапорщикам – офицерам «военного времени», закончившим четырехмесячные курсы взамен полноценного двухлетнего обучения юнкеров (будущих подпоручиков), – полковник уверенно, громко заговорил так, чтобы его слышал каждый из присутствующих на перроне:
– Господа офицеры! Черная весть – враг совершил обходной маневр и ныне находится на подступах к Сарыкамышу. Позволим забрать город – обречем на гибель наступающий на Эрзерум отряд генерала Берхмана, что неминуемо приведет к победе османов на Кавказе. А из армии в Сарыкамыше – только вы! Несколько взводов складской и железнодорожной охраны не в счет – сами не отобьются, как и армянские ополченцы…
