Игра. «Не спеши узнать чужие секреты…» - страница 38

– О, коварный возлюблены! Что ты на делал! Теперь мне никогда не выйти на сушу, никогда не стать твоей женой! О, Орио! Что я тебе сделала, почему ты предал меня!?

Тут рыбак упал на колени и залился слезами.

– Прости любимая! Это мое истосковавшееся сердце привело меня к тебе! Разве ты не видишь, как я тебя люблю? Вернись!

– Это уже не возможно!

– Прошу, не оставляй меня! Я умру без тебя. Скажи, что сделать, чтобы ты вернулась?

– Я не могу вернуться. Теперь мне навечно суждено быть в обличии змеи! Почему ты не сдержал слово? Ах, Орио!

– О, Мелузина, не оставляй меня! – Орио заливался слезами, понимая, что он натворил.

Злачные места начались для меня с посещения какого-то местного тошнотворного притона. Мы с Габриэлем вошли в узкий проулок и стали спускаться вниз в подвальное помещение по каменной лестнице. Здесь было все слабо освещено и очень накурено табаком вперемешку с марихуаной. Я даже закашляла от омерзительного, спертого воздуха. Декор был необычным, но мебель красивой, и похоже, не дешевой. Заведение явно пользовалось спросом. Посетителей – не очень много, обстановка – почти семейной. Мы прошли мимо столиков с креслами, красивыми стульями, кое-где даже диванами, вглубь к фресочной стене, сели за столик. Мебель была пошловатой, но вполне в духе города: золоченая, с малиновой бархатной обивкой. Тусклый свет красных люстр создавал атмосферу интимности, тихие голоса за столиками подпитывали эту атмосферу. Все было как обычно в таких заведениях, и в то же время не как обычно. Веяло чем-то непонятным, где-то опасным и провокационным. Глаза распахнулись в удивлении, когда наткнулись на фреску и рассмотрели в подробностях сюжет.

– Они не настоящие, – сразу пояснил Габриэль.– У владельца был прекрасный вкус и любовь к живописи, а еще – редкое чувство юмора. Вот он и попросил своего друга, художника, изобразить на стенах религиозные сюжеты.

– Для чего? – удивилась я.

– Это символизирует, что все посетители – дети греха, и его заведение – место порока, логово грешников, отступников, всех падших.

– Ад на земле?

– Скорее рай на земле для недостойных.

– Как у Шекспира: ад пуст, демоны все здесь.

Он улыбнулся своей обольстительной улыбкой и подозвал официанта.

– Ты религиозен? – еще больше удивилась я.

– Нет, – ответил Габриэль, мимолетом взглянув на медальон, поблескивающий на моей груди. – Верю только в рок.

– Фаталист, – произнесла я.

– Каждый должен получать от жизни все, чего он хочет. Сам! А не ждать, стоя на коленях перед образами, что все упадет с неба.

– Но это скользкая дорожка. Вдруг тебе захочется недоступного, или того, что принадлежит другому?

– Это не проблема, – улыбнулся он еще раз.

– То есть, ты настолько беспринципен?

– Увы.

Мы оба улыбнулись друг другу. В Габриэле было что-то неуловимо манящее, лощеная внешность в сочетании с тихой атмосферой, приглушенным светом делала его демонически притягательным. Глаза поблескивали, казавшись угольно черными.

– А имя у тебя одного из ангелов господних, – не сдерживая улыбки. Произнесла я.

– Мама всегда была излишне верующей, – пояснил он с придыханием, – верила в мою лучшую сторону, надеялась, что я стану хорошим человеком, – его пальцы крутанули кольцо с рубином, а глаза не отпускали мой медальон.– Честно говоря, после жизни среди излишне праведных людей начинаешь сильно это все ненавидеть.

– Что-то вроде переедания духовности?