Икру Шурик обожал и Ларису кормил красными рыбьими яйцами, которые она терпеть не могла, но клевала по зернышку, чтоб не обижать любимого. Он же ее с рук своих кормил! Так как же тут было отказываться?! Она даже не морщилась, но старалась просто глотать икринки, чтобы они не давились на языке.
Нельзя сказать, что ее все устраивало в этой истории. Ей хотелось с ним в театр и в отпуск на море, хотелось, чтобы он приехал к ней с чемоданом и поселился в ее квартире, и даже хотелось с ним и без него посещать его глуховатую тетку Марусю. Он очень пекся о ее здоровье и переживал о том, что слишком часто ему приходится ее оставлять одну, когда у него случаются командировки.
Но Шурик как-то не спешил решать глобально вопрос их совместной жизни, туманно намекая на скорое светлое будущее. И Лариса, влюблено глядя на него, соглашалась. Она в его присутствии просто становилась другой. «Глупая влюбленная корова» – говорила она сама про себя, пытаясь вспомнить подробности очередного долгого разговора по душам, и вспомнить не могла. Наверное, она даже не очень слышала его голос, просто впитывала ощущения, от которых шла кругом голова, и проваливалась в омут этих необычных отношений.
В один из приездов Шурик повел Ларису в ресторан. Они и раньше ездили ужинать куда-нибудь, чтобы не стряпать дома. Но это был с первой минуты необычный ресторанный поход. Шурик был торжественно возбужден, нервно проверял то часы на запястье, то пуговицу на пиджаке, то деньги, которые носил просто в кармане.
Причина этой его дерготни стала понятна Ларисе, как только они пришли в ресторан. Столик, за который их проводили прямо от порога, приняв на входе одежду, был обставлен особенно торжественно, в отличие от всех остальных. Огромный букет роз – свежайших, будто пять минут назад срезанных с кустов, топорщился острыми шипами в хрустале. На темно-бордовых лепестках и темно-зеленых листьях сверкали капельки воды.
Шурик ловко выдернул букет из вазы и протянул Ларисе.
– Цветы? По какому поводу?!
– По самому серьезному, – Шурик слегка заикался. – Лариса… Ларочка… Мне очень трудно говорить, я вообще не знаю, как это делается. Ну, словом, я очень прошу тебя… вас, то есть, стать моей женой!
Последнюю фразу жених буквально выпалил и покрылся красными пятнами.
Лариса от неожиданности села, и чуть не свалила приборы со стола огромным, как веник, букетом. «Странная все-таки тяга у Шурика к этим размерам. Мне ж не поднять его! Опять почти похоронный атрибут…», – подумала она, и тут же мысль эту отогнала прочь – все-таки любимый мужчина, русский Джеймс Бонд сделал ей предложение. Да какой Бонд! Штирлиц! Наш родной и всеми уважаемый сделал ей предложение, а она рассуждает о том, что букет без особого вкуса подобран. Вот уж правда, от счастья голова улетела.
По этой же самой причине она не кивнула Шурику, «согласна, мол», а только нежно улыбнулась.
Он не понял. Бухнулся на колени у стола, и чуть не со слезами, прижимая к своей щеке ее холодную руку, шепотом спросил:
– Я не понял… Ты согласна?
Лариса в ответ кивнула, и покраснела: она почувствовала, как все присутствующие на них уставились. Кто с восторгом, кто с удивлением, кто с завистью.
– Шурик, вставай! Мне ужасно не удобно… – тоже шепотом попросила Лариса. – Да, согласна я, согласна! Только вставай, пожалуйста!
Шурик встал с колен, отряхнулся, победно оглядел зал, потом взял со стола бутылку Шампанского и открыл ее так, что пенистый напиток струей ударил в потолок.
