* * *
Шикарный, новый, белоснежный «Мерседес» представительского класса, выехал на магистраль, разгоняясь до максимально допустимой скорости. Езда от офиса до загородного дома, составляла примерно минут пятьдесят при условии остутствия пробок, и Кравцова, включила музыку, в надежде немного расслабиться. Оправившись после ранения, она была полна кипучей энергии, с головой погрузившись с бизнес. Пройдя курс у психолога, Белова избавилась от гнетущего её чувства вины за жизнь Вероники Азаровой, а возвращение Леры оказало ещё большее плодотворное влияние на исцеление души жены полковника. Вид счастливого мужа и улыбающейся дочери за партией в шахматы, действовал лучше всякого лекарства. Наталья уменьшила громкость магнитолы и включила громкую связь в салоне, набирая номер своего делового партнёра. Мелкий противный дождь, зарядивший с утра, немного действовал ей на нервы, и она в сердитых тонах отчитала компаньона, досадуя на то, что приходится объяснять прописные истины такому зубру, как он.
Внезапно тревожное предчувствие надвигающейся беды навалилось на неё, деморализуя волю и лишая способности адекватно думать. Дождь усилился, и «дворники» без устали очищали стекло, двигаясь туда-сюда как заведённые. Наталья, отсоединив связь, лишь на миг ослабила контроль за дорогой, но так или иначе, могла побиться об заклад, что ещё секунду назад на шоссе не было одинокой мужской фигуры в надвинутом на глаза капюшоне. Посигналив, Наталья увидела, как мужчина, не обращая внимания на сигнал клаксона, сутулясь, шагнул прямо под колёса «Мерседеса».
«Обкурился или под дозой!» – успела подумать Наталья, выкручивая руль вправо и нажимая на тормоза. Последнее, что увидели расширенные от ужаса глаза Натальи, это фонарный столб. Следовавший сзади джип на всём ходу врезался в «зад» «Мерседеса», впечатывая его «носом» в столб. Последнее, о чём подумала Наталья в своей жизни, это почему не сработала подушка безопасности.
Известие о гибели жены застигло Павла Дмитриевича в дороге.
– Нееееет! – дурным голосом заорал Белов, теряя управление. Машину занесло влево, колёса пробуксовали, полковник на автомате вывернул руль, резко ударив по тормозам, выскочил из салона и, упав на колени, прямо в лужу, прокричал, бессильно стукнув кулаками по асфальту.
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
* * *
Вот уже два дня Анжелика Рязанцева не находила себе места, вспоминая судью, надтреснутым, лишённым эмоций голосом, зачитывающего приговор: «… приговаривает Смолина Алексея Владимировича, одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения, к пожизненному заключению с отбыванием наказания в закрытой тюрьме «Чёрный дельфин» с полной конфискацией имущества. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит…»…
Вторую ночь впечатлительная Анжелика просыпалась в холодном поту, вспоминая Алексея, в сопровождении конвойных выходящего из зала суда. С прямой спиной, несгибаемый, с заведёнными за спину руками, он даже не взглянул на неё, и тем более не мог заметить, как сухие блестящие глаза девушки подёрнулись пеленой непрошеных слёз.
Лику колотил озноб. Взятка судье не возымела нужного действия: вместо оплаченного «Владимирского Централа» Алексея повезут в Соль-Илецк. Про зону «Чёрный Дельфин» разве что легенды не слагали. За всю историю существования знаменитой тюрьмы, отличавшейся от других суровыми условиями содержания заключённых, оттуда до сих пор ни одному из них не удалось совершить побег.
