Никогда раньше Пэйтон не встречала человека, который умел бы так внушать людям страх.
И который был бы настолько небрежно привлекательным.
Боже, помоги. Что за идиотские мысли, учитывая ее положение! Наверное, все от того, что она уже пять лет ни с кем не встречается. Пэйтон боялась подпустить к себе кого-то слишком близко.
Люди – мужчины – могли заметить, что она лгунья.
Пэйтон проглотила застрявший в горле ком. Надо сохранять хладнокровие еще несколько минут. Совсем недолго…
Агент кашлянул.
– Как здоровье вашей матери?
Вопрос застал Пэйтон врасплох, хотя и был совсем невинным. Вот только у нее сложилось ощущение, что этот человек ни слова не произносит просто так. Все рассчитано и направлено на то, чтобы выудить из нее какую-либо информацию.
– Ей семьдесят девять, так что не слишком хорошо, – ответила Пэйтон. – Ревматоидный артрит, щитовидная железа не в порядке и к тому же у нее начинаются проблемы с памятью.
– Поэтому вы перевезли ее в «Золотые сады»? Ей необходим постоянный присмотр?
Пэйтон снова почувствовала в вопросе какой-то подтекст.
– Да.
Она старалась отвечать со всей возможной в ее случае честностью. Все так, только она умолчала о том, что в «Золотых садах» отличная охрана.
– Почему вы устроились на работу туда же, а не в другую больницу?
В голосе Маверика звучало искреннее сочувствие. Вероятно, он решил расколоть ее, завоевав доверие.
– Мне нравится работать с пожилыми пациентами, – сказала Пэйтон. – К тому же я хотела быть как можно ближе к матери, пока… пока она жива.
– Это достойно восхищения.
И Пэйтон почти поверила ему. Но он мастер своего дела. Она уставилась в окно. В тюрьму Пэйтон не хотела. И не хотела, чтобы агент Маверик увидел боль в ее глазах. Боль, с которой она научилась жить и не намеревалась ни с кем делиться.
В полной, несколько напряженной тишине они выехали на дорогу, ведущую к «Золотым садам». Жители и пациенты дома престарелых, укрытого горами, расположенного в стороне от города, получали так необходимые им мир и спокойствие. Кроме того, в «Золотых садах» имелись надежная ограда и ворота – незнакомец не смог бы просто так проникнуть на территорию.
И хорошо. Пэйтон не доверяла незнакомцам. После звонка с угрозами она относилась к чужим с подозрением.
Маверик притормозил у ворот, показал удостоверение, и его пропустили внутрь. Через несколько минут они подъехали к дому Пэйтон – белому кирпичному зданию, окруженному огромными дубами и соснами. За их вершинами виднелись горы.
Как всегда осторожная, Пэйтон осмотрелась. Ее машина стояла на месте. Туман, однако, сгустился: мутно-серая завеса, от которой ей было немного не по себе, стала плотнее.
Агент вылез из внедорожника и обошел его, чтобы открыть Пэйтон дверь, но она уже выбралась сама.
Он чуть прищурился.
– Я провожу вас до двери.
– В этом нет необходимости, – отказалась Пэйтон. – Мне нужно отпустить медсестру, которая меня подменяет, и проверить маму. Она, наверное, беспокоится, почему меня нет.
Агент Маверик одарил ее своим фирменным пронизывающим взглядом – спина Пэйтон тут же покрылась мурашками, вытащил из кармана визитку и протянул ей.
– Мисс Уэйс, пожалуйста, позвоните мне, если вспомните что-нибудь еще о той ночи, когда умерла жена Инмана, или о той, когда случился пожар. Я знаю, вы за то, чтобы в обоих случаях восторжествовала справедливость. Как и я.
Пэйтон едва не задохнулась от подкатившего к горлу чувства вины, но кивнула в ответ и взяла карточку.
