– — Г-г-господа, – сказал он, – вы все прекрасно понимаете, насколько неприятное событие произошло. Я считаю вас свидетелями этого т-трагического происшествия и прошу оказать всяческое содействие нашему м-маленькому расследованию. Виктор Андреевич по моей просьбе постарается прояснить ситуацию… М-может быть, кто-нибудь хочет поговорить со мной приватно?
Ответом капитану было полнейшее молчание. Видимо поговорить с ним приватно никто не хотел.
– Х-хорошо, – вздохнул Овсянник, вытащил из внутреннего кармана кителя часы-луковицу на золотой цепочке и щёлкнул крышкой. – В в-восемь часов прошу всех собраться у меня.
С этими словами он покинул место происшествия и все присутствующие, которых Овсянник поименовал свидетелями, молча воззрились на Балабанова в равнодушном ожидании.
– Ну что же, – сказал Виктор Андреевич, – давайте для начала вспомним всё, что происходило здесь этой ночью.
– Вы нас будете допрашивать? – тут же вставил Гарик.
– Обязательно.
– Может быть, нас ещё и арестуют? Это было бы очень интересно. Провести отдых под арестом…
– Послушайте, – недовольно вздохнул Балабанов, – если ситуация не прояснится, то капитан будет вынужден сообщить обо всём случившимся в соответствующие органы и расследованием займётся полиция, ну, скажем, итальянская. Каким будет ваше положение тогда?
– Угрожаешь? А ты кто такой?
– Незачем повторять несколько раз, – с неприязнью взглянул на Гарика Альберт Сергеевич. – Мы расскажем всё, что знаем, только…
В эту секунду Полина, не поднимая головы, нервно рассмеялась. Ковец сразу смолк, обернулся к ней и обнял за плечи.
– Гарик, – тихо сказала девушка, – думай, что говоришь, а то с тобой тоже что-нибудь случится.
Гарик удивленно уставился на Полину, но быстро сообразил, что к чему и примирительно усмехнулся:
– Ладно, валяйте, спрашивайте.
– А что вы хотели этим сказать? – тут же переспросил Балабанов у Полины.
– Да ничего. Просто Вадим, – она кивнула в сторону Щукина, – когда напился тоже начал у всех выяснять, кто мы тут такие. Ну и через полчаса его прирезали.
– Я думаю, её надо отвести в каюту, – недовольно вставил Альберт Сергеевич. – Пусть успокоится. Поговорить с ней, если хотите, можно и завтра.
– Да, конечно, но сначала мне придётся задать несколько вопросов… Простите, как вас зовут?
– Альберт Сергеевич.
– Альберт Сергеевич, вот вы произнесли слово «только», а потом прервали фразу. Помните?
– Помню, – Ковец выпустил клуб дыма. – Я хотел сказать «только вряд ли вы найдёте среди нас убийцу». Это слишком нелепо.
– Хотелось бы верить…
– Именно поэтому никто из нас не откажется ответить на ваши вопросы.
На палубе появился Дубинин всё с тем же недовольным выражением лица и носилками. Вместе с врачом они уложили тело и накрыли его халатом, который помощник капитана захватил с собой из госпиталя.
– Одну секунду, – сказал Балабанов.
Он отошёл к носилкам и переговорил о чём-то с врачом. Павел Самуилович нагнулся, аккуратно вынул нож, торчащий из груди жертвы, и завернул его в платок. Сам Балабанов тем временем брезгливо покопался в карманах Щукина и обнаружил ключ от 132-й каюты. После чего так же брезгливо принял платок и вернулся к стойке бара. Врач и помощник капитана подхватили носилки.
Вернувшись, детектив попросил у бармена какой-нибудь пакет, получил от него сувенирную целлофановую сумочку с надписью «Россия» и бросил туда свои трофеи.
