Игра в долг - страница 9

Побои и удары электрошокером – вот что сегодня получил высокий тощий молодой человек. Моргу не было интересно, курьер это, незадачливый хакер или просто уличный бандит, Моргу было интересно, сможет ли он заплатить за лечение. Полный осмотр показал, что у пациента множественные гематомы и ожоги, треснутый череп. Не говоря уже о мелочах, вроде кровопотери. Ничего такого, с чем доктор не справился бы. Приведя пациента в сознание небольшой дозой стимуляторов, Морг сказал, глядя прямо в суженные зрачки пациента:

– Лечение будет стоить двадцатку, потянешь?

Пациент попытался что-то ответить, но Морг вздохнул и добавил:

– Просто кивни или махни головой.

Парень то ли кивнул, то ли его просто била мелкая дрожь, но доктор предпочёл расценить это как «да». Надев ему кислородную маску, Морг принялся чинить своего неожиданного пациента. Сами операции были несложные, доктор делал их не один десяток раз, проблемы могла доставить механическая рука и контузия. Собственно, поэтому его и прозвали Моргом: не все его пациенты доживали до конца операции. Но даже это было оправданным риском для тех, чье физическое состояние угрожало скорой смертью, а материальное состояние не позволяло обратиться в легальную клинику.

Вколов очередную дозу анестетика, Морг взял в руки инструменты. Как он и предполагал, операция затянулась на всю ночь, и когда доктор выбрался покурить, уже светало. Лет пятьдесят назад за такой операцией последовал бы в лучшем случае месяц постельного режима, но с развитием медицины в целом и фармацевтики в частности, пациент должен был прийти в чувства уже к концу дня. Вернувшись в операционную, Морг удостоверился, что состояние пациента удовлетворительное, вколол ему еще лекарств и вновь выбрался на улицу. В своих неизменных ботинках, армейских штанах и камуфляжной куртке на голое тело, с «Фалангой» за поясом, он побрел в сторону скопления закусочных.

Многим было наплевать на его старую форму, на которой все еще красовались нашивки НАТО и санитарной службы, но все больше людей, которые обращали на него внимание, кивали, махали рукой или просто криво усмехались. Морг вспоминал немногих из них, в основном по модификациям, которые он им установил. При такой работе лица быстро выветриваются из памяти, но результаты своих трудов он узнал бы из тысячи. Даже то, что ему сейчас казалось паршивенькой операцией, бывшие пациенты считали за чудо и ошеломляющий успех. Для некоторых пациентов Морг становился последней надеждой, которая зачастую превращалась в последний путь.

Морг сдержал свое слово, и завтрак купил у Али-Ахмеда, который искренне удивился присутствию доктора в своей скромной палатке: все на этой улице знали, что Морг тяжело переносит то, что вызывает у него ассоциации с арабскими странами.

– Ай, доктор Морг, какая честь для моей скромной лавки, – Али-Ахмед взмахнул руками, – Неужели доктору стал интересен мой кебаб?

– Такая же дрянь, как и у Хана, – Морг пожал плечами, – Просто сегодня между мной и Ханом пробежала черная кошка.

И Хан, и Али-Ахмед появились в городе лет пять назад, занялись они одним и тем же: закусочными. Тем не менее, прямыми конкурентами они не были, просто кто-то предпочитал лапшу, а кто-то кебаб и шаверму. Они были далеко не единственными торговцами на этой улице – в конце концов, ее не зря прозвали Закусочной Улицей, в простонародье Блевотным Переулком, но Хан и Али-Ахмед покоряли тем, что активно эксплуатировали стереотипы, которые все еще встречались в отношении других стран. Большинство приезжих уже через год отличаются от обычных граждан только цветом кожи, полностью ассимилируясь на грязных улицах Роттердама.