Я провожу рукой по влажным волосам и трясу головой, уже зная, к чему все идет.
– Что это? – спрашивает Ашер, приняв бумажку и уставившись на нее.
– Мы вызывали службу по обслуживанию джакузи. Это счет за чистку. – Оуэн падает обратно на скамью, довольный собой, и сует ноги в ботинки, не позаботившись о том, чтобы расшнуровать их. – Фильтр был забит стрингами, – добавляет он в ответ на озадаченное выражение на лице Ашера.
Ашер удивленно стонет.
– Двести баксов? На девчонке, с которой я был, не было никаких трусиков. Это счет для Тедди. Держи, ТиКей. Это все тебе. – Он вручает бумажку Тедди, который смотрит на нее, сдвинув брови.
Будучи в ударе, Оуэн добавляет:
– И, может, тебе стоит показаться мужскому косметологу. Там были и лобковые волосы в фильтре, а за это служба берет дополнительную плату.
– Мужской косметолог? Ты вообще думаешь, что говоришь? – спрашивает Тедди, качая головой. Он поворачивается к своему шкафчику и взваливает сумку на плечо.
Печальная реальность состоит в том, что я видел этих парней голыми так часто, что на самом деле в курсе, нужна ли им депиляция. «Твою мать, это действительно печально».
– Я серьезно, чувак. Девчонкам это нравится. Придется избавиться от растительности, если хочешь, чтобы тебе лизали яйца. Такова реальность, братан. – Оуэн с серьезным видом качает головой.
– Вы, парни, отвратительные животные, вы ведь в курсе, да? – спрашиваю я.
– Ага, – в один голос отвечают ТиКей и Ашер.
Тедди сминает бумажку в кулаке.
– Это просто смешно. Будем считать, мы в расчете после всего того пива, что вы таскали из моего холодильника.
Оуэн распечатал этот счет с собственного компьютера, даже постарался, чтобы шрифт выглядел как у клининговой компании, так что он не лезет в спор.
– Есть хотите? – спрашивает Ашер.
– А медведь гадит в лесу? – с ухмылкой отвечает Оуэн.
Я быстро заканчиваю одеваться и следую за ними на выход, чертовски надеясь, что смогу пережить межсезонье, не облажавшись еще сильнее.
Элиза
Три месяца спустя
– Да ты, мать твою, издеваешься, – вскрикивает Оуэн, швыряя геймпад на диван и качая головой. Вечер воскресенья, и я валяюсь без дела на раскладном диване в пентхаусе моего брата, пока тот просиживает задницу за врученным ему «Икс-боксом».
Джастин, сидящий на диване напротив нас с Оуэном, лишь издает короткий смешок.
– Четыре к одному, братан. Ты проиграл. Снова.
Оуэн подхватывает с кофейного столика перед нами свою бутылку пива и опустошает ее долгим глотком.
– Может, если б ты еще немного держался подальше от штрафной, – предлагает Джастин.
– Не учи меня делать мою работу, – рычит Оуэн. Он делает еще глоток и мрачно смотрит. – Хочешь поиграть, Лиз?
Я коротко смеюсь. Он знает, что в хоккейные симуляторы я играю ужасно.
– Найди кого-нибудь другого, чтобы потешить свое эго.
Оуэн усмехается.
– Мне нужен кто-нибудь, чтобы потешить мой…
Я поднимаю руку, останавливая его.
– Давай без грубостей.
– В рамках приличий, – эхом отзывается Джастин, бросая на меня сочувственный взгляд.
Мне понадобилось несколько месяцев, но я, наконец, могу находиться с ним в одной комнате без желания разрыдаться. Или вытошнить на пол содержимое желудка. «Ура мне».
– Ты мертв для меня, Брэди. – Но Оуэн говорит это не всерьез. Он просто дуется. Они близки, как братья. Созависимы до отвращения.
– Ужас. Гляньте-ка, кто становится букой, когда проигрывает. – Джастин встает, вытягивая руки над головой, отчего его футболка задирается на пару дюймов, демонстрируя кубики пресса.
