Разгораживающая офис стенка весьма успешно поглощала звуки. Стоило мне закрыть дверь, как стук клавиш и прочий рабочий гул большой конторы превратились в неясный шорох. В центре средних размеров квадратного зала стоял изящный старинный стол красного дерева, а вокруг него – кресла под стать. В дальнем конце помещения виднелась верхняя площадка лестницы.
Один из пяти человек, тесной группой сидевших за столом, вполне мог быть Харгривзом, придумавшим тот самый прядильный станок 1768 года, или, во всяком случае, его сыном, – с такими-то белоснежными волосами и сморщенной старой кожей, пытающейся отыскать для себя хоть сколько-нибудь места на усохшей плоти. Сизые глаза его по-прежнему излучали проницательность, и они повлекли меня к нему, когда я предъявил лицензию и представился:
– Гудвин. Детектив. Касательно убийства Присциллы Идз. Мистер Брукер?
Седовласый не был Брукером. Брукер сидел напротив – по виду вдвое моложе, но сохранивший вдвое меньше волос, светло-каштанового оттенка, с вытянутым лицом и длинным тонким носом. Он заговорил:
– Я Брукер. Чего вы хотите?
Никто из присутствующих даже не пошевелился, чтобы проверить мое удостоверение. Поэтому я убрал его в карман, сел в кресло и достал блокнот с карандашом. Мне подумалось, что, если я не переиграю с самоуверенностью, то выйду сухим из воды. Я раскрыл блокнот, неспешно долистал до чистой страницы и обвел собравшихся взглядом, остановив его на Брукере.
– Это всего лишь предварительный опрос, – сообщил я ему. – Полное имя, пожалуйста.
– Джей Лютер Брукер.
– «Джей» что означает?
– Ничего, это имя и есть.
Я записал.
– Вы член правления корпорации?
– Президент. Вот уже семь лет.
– Когда и как вы узнали об убийстве мисс Идз?
– Этим утром по радио. Из выпуска новостей в семь сорок пять.
– И вы услышали об этом впервые?
– Да.
– Где вы находились прошлой ночью с половины одиннадцатого до двух? Кратко. И побыстрее, пожалуйста. Я стенографирую.
– Я находился в кровати. Устал после тяжелого трудового дня, спать лег рано, в начале одиннадцатого, и до утра не вставал.
– Где проживаете?
– Снимаю люкс в отеле «Принц Генрих», в Бруклине.
Я посмотрел на него. Я всегда внимательно разглядываю тех, кто живет в Бруклине.
– Там вы и были прошлой ночью?
– Естественно. Там находится моя кровать, а я был в ней.
– Один?
– Я холост.
– Вы были один в своем люксе с десяти тридцати до двух прошлой ночью?
– Один.
– Можете представить какое-нибудь подтверждение? Телефонные звонки? Что угодно?
У него дернулась челюсть, но он сдержался.
– Откуда? Я же спал.
Я взглянул на него беспристрастно, но довольно холодно:
– Вы должны понимать, какая ситуация сложилась, мистер Брукер. Из смерти мисс Идз извлекает выгоду множество людей, некоторые – весьма существенную. Поэтому приходится спрашивать о подобных вещах. Какую часть бизнеса унаследуете вы?
– Это сведения публичного характера.
– Ну да. Но вы ведь знаете, не так ли?
– Конечно знаю.
– Тогда, если не возражаете, сколько?
– В соответствии с завещанием покойного Натана Идза, сына основателя фирмы, полагаю, мне отойдет девятнадцать тысяч триста шестьдесят две акции корпорации. Такое же количество получат и четыре других лица: мисс Дьюди, мистер Квест, мистер Питкин и мистер Хелмар. Прочим достанутся пакеты поменьше.
Тут заговорил седовласый, буравя меня проницательными сизыми глазами:
– Я – Бернард Квест. – Голос у него был твердый и звучный, совершенно не вяжущийся с морщинами. – Я занимался этим бизнесом шестьдесят два года, из них тридцать четыре – на посту руководителя отдела сбыта и двадцать девять – вице-президента.
