– А за каким брэгом тебя к дому понесло? Мы же договорились, что ты подхватишь меня на обратном пути.
Бабушка усмехнулась:
– Да понятно за каким. Джин у Берни что надо!
– Не ламмас[2] на носу, между прочим! – взвилась тетя. – Как еще согреться бедной женщине!
– Ладно, Элспет, не заводись. – Мама приобняла тетушку.
– Не заведешься тут, как же! – Она дернула пухлым плечом и демонстративно от нас отвернулась.
Родительница присела рядом и зашептала на ухо что-то утешительное. Тетя перестала шмыгать носом и немного повеселела.
Наблюдая за этими двумя, у меня частенько создается ложное впечатление, что старшая из них – мама.
С другой стороны, наверное, привыкаешь быть самой младшей в семье. Особенно с такой авторитарной старшей сестрой, как наша Ба.
– Вот уж не думала, что тело раньше утра найдут, – в задумчивости протянула я.
Уловка сработала как надо.
– А и не нашли бы. Но район-то, лапонька, неспокойный. На свою беду, местная шпана решила колеса с машины снять, а на них сигналка магическая стояла. «Вой баньши». Мама твоя ставила. Смешные деньги с Бернарда взяли, к слову заметить. А ведь я тогда говорила, больше надо брать! – Тетя победно покосилась на бабушку.
Та полностью проигнорировала подколку. Опираясь на трость, она подошла к плите, оттирая меня в сторону.
– Сама кофе сварю, – проворчала она. – А ты садись, рассказывай давай, как да что там вышло с бернардовским зятьком.
– А чего там рассказывать, – зевнула я, присаживаясь за стол. – На суккуба нарвался парень. Неужели дурак клейма у девицы не заметил? К тому же больше месяца его высасывали, судя по всему. Сегодня ночью, видимо, она силы не подрассчитала. Или голодала долго. Вот и получите – несчастный случай. Я там в твой шар, Ба, все покидала. Посмотри потом, хорошо?
Бабушка кивнула, снимая увенчанную шапкой пены турку с плиты, и аккуратно, не взбалтывая, налила мне большую кружку кофе. Черный. Крепкий. Обжигающе горячий.
Мм… Божественный аромат.
Хотя, наверно, он у меня теперь до смерти будет ассоциироваться с Тэмаки Хиро. Забери его брэг!
– Одно осталось непонятным, как эта мерзавка из машины испарилась? – Я осторожно отхлебнула обжигающего кофе. – Я же все время там была, а глаза мне в той ипостаси бесполезно отводить. Куда же делась? По-хорошему, надо Инквизицию оповестить, что в городе сорвавшийся с печати суккуб…
– Забудь, – обрубила Ба.
– Но я…
– Дочка, тебе неприятностей мало? – мягко укорила мама, пододвигая ко мне вазочку с вареньем и тарелку с бутербродами.
Вот это настоящее искусство! Я даже не заметила, как они здесь появились.
– Но мне…
– Солнышко, надо слушаться старших. Зачем нам неприятности с Инквизицией? – Перед тетей на стол приземлилась наполненная до краев чашка с чаем, забеленным молоком. Взамен мама получила благодарную улыбку. – На учет поставят, в отдел кадров на работу сообщат. Тебе это, заинька, надо?
Вот брэг, как с умалишенной разговаривают.
– Да послушайте меня!
– Мы слушаем, лапушка, слушаем.
– Если я не расскажу об этом сейчас, вы же знаете, что потом будет. – Меня всю передернуло от воспоминаний.
Не боль, нет. К боли я давно привычна. Хуже застрять посередине между ипостасями. В уродливой мешанине форм.
Наказание за корысть.
– Не хочу… – почти жалобно закончила я.
– И не надо. Нашла о чем переживать, дурочка. – Ба подлила мне в кружку кофе. – Старине Берни мы уже не поможем, зятю его – тем более. Инквизиция и сама с этим делом разберется. Кому проку от твоей правды?
