– Ты на что намекаешь? – севшим от волнения голосом прошептала девушка.
– Я ни на что не намекаю, а говорю прямо: твоего сиренеглазого подхалима скоро казнят. Хоть одной сволочью в замке станет меньше. Кстати! – Иррандир поднялся и, прежде чем Эрида успела возразить, схватил ее за руку и припечатался к ней губами. – Был рад с вами повидаться, дорогая кузина, но сейчас вынужден вас покинуть. Сами понимаете, долг зовет. Не хочу пропустить публичное представление, которое ждал с таким нетерпением. Что-то меня сегодня так и тянет на рифму. Наверное, снизошло вдохновение.
Отсалютовав напоследок застывшей в немом ужасе принцессе, драгар развернулся на каблуках и все той же бодрой походкой направился к выходу. Однако был вынужден остановиться, услышав позади тихий голос Эриды.
– Иррандир. – Девушка стояла, в отчаянье заломив руки. Ее силуэт окружал золотой ореол солнечного сияния, проникавшего в комнату через широкие окна и делая ее похожей на одно из небесных созданий, которыми были щедро расписаны стены храмов Роувэла. Добавляли принцессе сходства с небожителями грустные серые глаза на бледном лице, в которых блестели непролитые слезы.
У его светлости язык не повернулся выдать очередную ядовитую колкость. Он лишь нахмурился и нетерпеливо проговорил:
– Эрида, мне правда нужно спешить. И никакие мольбы тут не помогут. Решение принял не я, а Совет Десяти. А ты знаешь, что не в их привычках его отменять.
– Я понимаю, – тихо проронила принцесса. – Поэтому не стану взывать к их милости. Прошу только, позволь мне выйти из замка. Нет сил находиться здесь, пока он… – голос девушки дрогнул. – Я просто хочу увидеть закат, хоть на мгновение почувствовать себя на воле и помолиться богам за его душу.
– Если это какая-то уловка, – недоверчиво сощурился драгар, – то предупреждаю, у тебя ничего не выйдет.
– Какие тут могут быть уловки? – горько усмехнулась принцесса. – Все, кто были мне дороги, оставили меня. Только на Кристера я возлагала надежду. Позволь хотя бы подняться на вершину башни. Разве я о многом прошу? Я сойду с ума, если останусь здесь еще хоть на минуту!
В голосе ее высочества слышалось столько боли и отчаяния, что, наверное, ее слова растопили бы даже ледяное сердце. К сожалению, сердца у герцога не было и в помине. Зато имелись неиссякаемая алчность и безграничное себялюбие.
Нескольких секунд хватило Иррандиру, чтобы прикинуть в уме, что может делать убитая горем и лишившаяся всего девушка одна на вершине башни. Как минимум нареветься вдоволь. Пусть привыкает. Слезы отныне будут ее единственным утешением. А уж если совсем повезет, навернется дражайшая кузина вниз головой и сломает свою тонкую шейку, избавив таким образом будущего правителя от лишних хлопот.
– Как скажешь, дорогая. Ты ведь знаешь, я исполню любой твой каприз, – елейным голосом пропел драгар, мысленно прощаясь с кузиной. – Можешь подняться в башню. Стража тебя проводит.
Проблем с поисками упомянутой Ли площади не возникло. На дармовое представление отправилось поглазеть полстолицы. Мне оставалось только следовать за толпой, стекавшейся к центру Тирилиона.
Зрителей собралось даже больше, чем могла вместить в себя огромная площадь. Самые шустрые, словно мухи, облепили крыши домов и ступени мраморной лестницы, ведущей к подножию храма. Оттуда был хорошо виден наспех сколоченный эшафот, на котором и должно было состояться так всеми ожидаемое смертоубийство.
