- Рина, ты пела песню? - спросил он, тоном строгого учителя.
- Да, конечно! Я же обещала... - отчего-то стало до жути обидно, что я как дура вечерами завывала, тренировала голос, распевалась, репетировала, и теперь, из-за одного козла должна всё бросить.
- Может, покажешь? И ребята послушают, - предложил Валера, уже куда более спокойным тоном и, подойдя ближе, положил мне руку на плечо. - И Тиму продемонстрируешь, на что способна. И себе... и нам.
А вот это уже была игра против правил, потому что для меня оказалось делом чести доказать этому белобрысому имбицилу, что я здесь совсем не из-за него, и что стою куда больше чем простое «детка».
- Уговорил, Лер. Сначала спою, а потом уйду.
Спорить со мной никто не стал. Точнее Валера и так добился, чего хотел, Мачо, которого ребята называли Тимом, предпочёл сделать вид, что ему всё равно, а Сеня с Гошей благоразумно решили в наш конфликт не лезть.
Дружной толпой мы переместились с крыши в студию. Ребята расселись по диванам, и только Тим принципиально не обращал на меня внимания, очень сосредоточенно изучая содержимое холодильника.
- Лер, включай уже минусовку, - бросила я, борясь с диким желанием оказаться сейчас где угодно, только бы подальше отсюда.
Не говоря ни слова, Валера выполнил мою просьбу, и по комнате разлилась мелодия уже знакомой родной мне песни.
Закрыв глаза ещё на проигрыше, я медленно уплыла вместе с переливом звуков. Слилась с ними, и в какой-то момент, всё остальное стало казаться неважным, мелким и совсем не нужным. Ведь теперь существовали только я... и музыка. И мой мир замер.
Я запела, да только начала не с первого куплета, а с последнего, просто потому что он чётко отражал то, что было сейчас на душе:
Пусть спутал я нити разбросанных судеб
И их завязал в странный, прочный клубок.
За это простите. Вы все мои судьи.
А жажда судить есть наш общий порок.
И спутались карты, и жизни, и люди...
И пол под ногами сменил потолок.
И всё поменялось, и будь же что будет!
Я этот навеки усвою урок!
Дай! Мне! Силы! Лазурный рассвет!
Ведь их больше нет...
И так одиноко.
Буду смелым! Лишь дай мне ответ!
Как тонкий просвет,
Средь тени глубокой.
Пусть отмерен для каждого путь,
Но верную суть,
Его не понять нам.
Дай мне силы и смелость свернуть,
И снова пройти,
Над рвом по канатам.
Закончив припев, я открыла глаза, и была поражена тем, как всего за полминуты моего исполнения изменились выражения лиц ребят. Теперь на меня смотрели даже не удивлённо, скорее шокировано. А довольный до жути Лер лишь улыбался, то и дело косясь в сторону холодильника, где неподвижно с бутербродом в руке застыл Тим. Вот в его сторону я даже смотреть не хотела. Получается, сейчас я пела то, что написал он! А ведь Лер предупреждал меня, что знакомство с этим их автором слов будет для меня, мягко говоря, не очень приятным. Так и вышло, только в тысячу раз хуже!
- Круто, - выговорил Гоша, переводя взгляд с Меня на Тима, видимо ожидая, чем закончиться история. Но, ждать было уже нечего, потому что я свои слова на ветер бросать не привыкла и, развернувшись, направилась к выходу.
Я не стала прощаться, не стала что-то говорить. Просто ушла, выполнив данное Валере обещание. Ведь спела его песню. Спела настолько, насколько была способна, но, к сожалению, на этом история моих отношений с «ОК» закончилась. И больше уже не начнётся.
Вниз я спускалась быстро, пробегая пролёт за пролётом, словно и не было этих пяти этажей. И, наверно, как гордая леди, должна была идти медленно и с высоко поднятой головой. Я так и шла, пока за мной не захлопнулась дверь студии. А когда свидетелями моего неподобающего поведения остались только стены и ступеньки, понеслась вниз, боясь что кто-то может попытаться меня догнать, вернуть. Хотя, была почти уверена, что этого не произойдет.
