А Лариска времени зря не теряла. Пока я поступала в институт, она отодвинула меня со всех моих позиций. Теперь рядом с Серёгой была не я, а она, везде и всегда. Перехватить Серёгу одного было очень сложно. А я его и не пыталась перехватить, вокруг меня было столько ухажеров, что грустить было некогда , да и думать о Серёге тоже. Но когда я встречала его неожиданно, то мне хотелось кинуться к нему на грудь, прижаться, и целовать, целовать, целовать. Но это было неприлично . А для Лариски все было прилично, потому что она решила Серёгу на себе женить. Какие же мы наивные были в нашей советской юности! Мне казалось, что замуж надо выходить по большой и светлой любви, Серёга вообще ничего не думал о женитьбе, а Лариска приблизилась к Серёге для того, чтобы выйти замуж. Но мне то такое в голову не приходило, поэтому в те дни, когда я все таки приходила к Серёге, я терпела Лариску, как назойливую муху. А зря. У неё были на Серёгу огромные планы.
Серёга пришёл ко мне в гости, перед тем, как уйти в армию. Ну в те времена, это было, как здрасте. Мы сидели у меня в комнате, на диване, дурачились. А что с нас возьмёшь? Недоросли семнадцатилетние. И вдруг Серёга стал мне рассказывать о том, как у них с Ларисой случилась близость. Рассказывал как то пошло и вульгарно, без романтики. А что я чувствовала, когда это слушала? Отвращение. Никто не должен знать сокровенное. Ну для меня тогда это было сокровенным, ведь мне было 17 лет. А еще меня в этом рассказе напрягало то, что он просто словами делал из Лариски праститутку, а себя , таким героем-любовником. Да и вообще мне просто хотелось крикнуть:" Сережа как ты мог? Ведь я люблю тебя! Я столько лет была рядом, как так получилось то, что ты с ней?"
Через три месяца, Серёгу отпустили в увольнительную, для того, чтобы жениться. Лариска была беременна. Только в тот момент я поняла, что все, потеряла я Серёгу. Теперь он Ларискин, навсегда. Я ненавидела её, да и сейчас ненавижу. Нет не так, как в 17 лет, а осознанно, по взрослому. Нельзя лишать человека выбора, ради своих гнусных мечт. Нельзя манипулировать близостью и беременностью. Но в те времена это было сплошь и рядом. Вот так я и потеряла Серёгу.
А сейчас этот самый Серёга, до сих пор любимый до дрожи в коленках, приближался ко мне. А у меня, как всегда тряслись коленки и я не знала, что делать. А он, видимо знал, потому что уверенно шагал по направлению к прилавку, у которого стояла я со своими банками. Я упорно засовывала банки в сетку, и делала вид, что не вижу Серёгу, что так занята этими долбанными банками, что не вижу и не ощущаю, его, любимого, единственного, неповторимого. Скорей бы эти долбанные банки залезли в сетку, поздороваться с тем, кто приближается ко мне, и убежать из этого долбанного магазина! И надо же было припереться сюда именно в этот момент, ни раньше, ни позже!
Серёга, в отличие от меня, был спокоен и уверен в себе. Он по простому подошёл ко мне и поздоровался. Я сделала вид, что удивилась и ответила на его приветствие. И вот в этот миг ушла кондрашка и пришло спокойствие. Рядом просто стоял Серёга Баранов, держал меня за руку, а мне было так хорошо и комфортно, как будто я стояла у ворот в рай. Он помог мне сложить банки в сетку, купил две бутылки болгарского крепленого вина, взял мою сетку и пошёл проводить меня до дома, чтобы я не разбила банки. Так в тот момент думала я.
