— Знаешь, сейчас не время и не место это обсуждать, — надорванно произнесла, опустив руки и переплетя пальцы в замок. — Давай поговорим потом. А лучше по телефону.
Сказать ему, чтобы больше не писал и уж тем более не приезжал. Так будет проще.
Натан пожал плечами. Или мне показалось, что он шевельнулся?
— У нас же неплохо получалось общаться, — выдавила из себя лживую фразу. Он отреагировал единственным словом:
— Нет.
— Но и так нельзя, — выпалила, опуская взгляд на пуговки. С ними было легче. Лишь бы не проваливаться в эту темноту. Безысходную темноту. — Просто поговорим потом? Хорошо? Мне завтра...
— На работу, — произнес он и шагнул.
Я испуганно отпрянула, выставляя руки перед собой. Натан замер, уткнувшись грудью в ладони.
— Пожалуйста... Просто уходи.
— Нет.
— Ну почему? — прошептала, смаргивая слезы. — Почему? Уходи...
Он промолчал. Покачал головой и накрыл мои ладони своими руками. Теплый.
За всей видимостью человека, будто созданного из мрамора, он был самым обычным. Пусть и идеальным. Кожа к коже, прикосновение, которое во мне резонировало ноющей тяжестью в груди. Я никогда не реагировала на касания так. Так как это происходило именно сейчас и только с ним. Даже Терри не мог вызвать во мне такой отклик. Словно со дна души подняли всю муть огромной ложкой, ударяя при этом по стенкам. Боль и сумятица, в голове неразбериха. И лишь его ладони на моих.
— Что значит хватит?
— То и значит! — закричала, пытаясь вырвать руки.
Его пальцы сомкнулись, оплетая мои запястья стальными канатами.
— Хватит — значит хватит. Я хочу, чтобы мы перестали общаться. Совсем перестали. Мне не интересна эта чертова переписка. Я не могу и не хочу тратить свое время на глупые споры. Ты отвлекаешь меня. Мешаешь работать. Я устала.
— Но ты отвечаешь.
— Потому что ты пишешь. Потому что я так воспитана! Я не могу бросить диалог на полуслове. А вот ты можешь! И, черт бы тебя побрал, отпусти мои руки и убирайся!
— Нет.
— Да что ты все заладил нет да н...
Я хотела кричать. Хотела рвать и метать. Но я оказалась в капкане объятий и заложницей его губ. Мне конец.
Он обнимал меня. Обнимал так, будто я была хрустальной и могла треснуть, окажи чуть больше давления. Впрочем, именно так я себя и чувствовала. Сдави меня крепче, и эмоции, годами накопленные и утрамбованные в потаенных ящиках души, вырвутся наружу. Выльются черной жижей, обнажат испорченное нутро и отравят его губы...
Задыхаясь, я закрыла глаза и четко осознала — в его руках мне стало хорошо. Не знаю почему, но я позволила привлечь себя чуть ближе, соприкоснулась с жесткой тканью делового костюма и впервые пожалела, что на мне было так много одежды.
Голова перестала гудеть. Шум оборвался так резко, будто кто-то нажал на кнопку. Осталась лишь тишина, заполняемая дыханием и тем самым звуком, который бывает, когда губы встречают другие губы.
Он целовал нежно. Так же нежно, как и обнимал. Его губы были мягкими. А я ведь упорно считала, что тонкие бледные губы на этом лице должны быть исключительно холодными и безжизненными. Но под мраморной личиной была жизнь. Я чувствовала ее. Она пульсировала под ладонью, которую я положила на его грудь. Сердце отбивало ритм: тук-тук-тук. Мое стучало чуть быстрее. Но в одном я уверена — он был взволнован так же, как и я.
Переместив ладонь чуть ниже, дотронулась до перламутровой пуговки. Ткань пиджака была жесткой, а вот рубашка мягкой и теплой. Его тепло. Поднимая ладонь выше и выше, я считала пуговки. Первая, вторая, третья.
