– Алло! – запыхавшись, ответила я, даже не взглянув на номер, но тут в трубке раздалось:
– Светлого тебе дня, Лилия… – услышала я мужской голос с нотками снобизма неудавшегося жениха, от чего тут же похолодела. Нашел-таки, номерок! Сбросила вызов, а после и вовсе вороватым движением спрятала телефон под подушку и легла на нее сверху, словно это могло как-то повлиять на того, кто раздобыл мой номер и, наверняка, позвонил с целью позлорадствовать.
Только я перевела дыхание, как возле двери заметила движение и с ужасом обернулась. В дверях стоял незнакомый дроу с простой дорожной сумкой на плече и в потертой кепке на лохматой голове. Этот дроу смотрел на меня с таким же изумлением, каким лупилась на него я еще несколько долгих секунд напряженного и неловкого молчания.
Я всегда гордилась своей стрессоустойчивостью. Чего я только не насмотрелась за год своей стажировки, какой только ситуации свидетельницей ни была и с кем только ни общалась. Я всегда умела сохранять лицо и действовать хладнокровно, скрывая ураган в своей душе, когда хотелось и смеяться, и плакать. Потому и сейчас не сразу среагировала. Повисла неловкая пауза, в которой я решала, как реагировать на появление постороннего в моей спальне, и удивлялась, чего это мужчина так поражен. Лишь мгновение после вспомнила, что лежу в постели, да еще и совершенно голая, что и могло являться причиной ступора темного. Осознав это, я густо покраснела, запоздало взвизгнула, а после накрылась покрывалом.
К несчастью, грацией светлых эльфиек меня природа обделила, потому я слегка запуталась, едва не свалившись с постели. Отвлеклась на то, чтобы поймать равновесие, плотнее прикрыться вплоть до подбородка, а уже следом, со всем негодованием, вновь уставиться на пришельца и возмущенно вопросила у незнакомого брюнета с короткой взлохмаченной стрижкой и золотистыми глазами:
– Вы кто такой и что здесь делаете? Уходите немедленно! Я буду кричать! – собственно, кричала я, с намеком, что он еще не знает, на что могу быть способна, и нынешние вопли – лишь легкая разминка.
– А? – тряхнув головой, опомнился мужчина, почесав лохматый затылок, и посмотрел на меня более осмысленно. На лице его появилось осознание и вина. – Прошу прощения, я, кажется, ошибся номером…
– Как вы вообще вошли сюда? – растерялась я, помня, что все номера отпираются только по ключ-карте. А мужчина и вовсе в своих потертых джинсах, в мятой, растянутой футболке, старой пыльной сумкой на плече и слегка дырявой бейсболке на лохматой голове казался бродягой, которому не то, что на премиум-этаже, даже на территории самого «Оазиса» делать нечего.
– Мне действительно очень жаль. Видимо, случилось недоразумение… – неловко покачал он в руке ключ-карту, но обронил ее, поднял и вновь обронил, а после, видимо, от греха подальше, спрятал несчастную в карман. Эта неловкость и, почти испуг в образе здоровенного незнакомца, неожиданно успокоили. Было видно, что происходящее и для него – большая неожиданность. А это значит, что сюда он заявился далеко не с целью насиловать одну меня-несчастную и очень голосистую. – Простите, – попросил он, пятясь назад, наткнулся на запертую дверь, едва не обронил свою сумку и на ощупь стал искать дверную ручку. – Мне очень неловко, извините… – заверял он, почти скрывшись за дверями, но в последний момент, остановился на полпути и зачем-то произнес: – Но, должен заметить, ваша фигурка – потрясающая… – неожиданно лукаво улыбнулся он, высунув голову в приоткрытую дверь, и подмигнул.
