- Спасибо, я наелась. Было очень вкусно.
- На здоровье, - ответил он.
Встал из-за стола и направился к выходу. А Даша за ним. И ощущала она себя как нашкодившая школьница, которую ведут в кабинет директора.
В полном молчании они пересекли улицу и добрались до офиса. Все это время Надеин шел на шаг впереди, не оборачиваясь в ее сторону. От него будто веяло отчуждением, а высокая ладная фигура ощущалась неимоверно далекой.
Может быть, ей это просто казалось, но все равно это было ужасно. Он наказывал ее, заставлял почувствовать себя виноватой. За что? Она же ничего плохого не сделала?
***
Честно? Протест заставлял ее храбриться, но неприятное ощущение, что она разочаровала его, не проходило. И вот это было на самом деле ужасно!
Даша всю дорогу корила себя и одновременно упрямо расправляла плечи. Ничего плохого она не сделала, чтобы наказывать ее молчаливым презрением. И так и надо ему сказать. Она и собиралась это сделать. Прямо сейчас.
Но как только они вернулись в офис, Игорь стремительно прошел к столу, вытащил из ящика какой-то пульт и направил его на дверь. А Даша так и осталась стоять посреди комнаты, собираясь с силами начать это разговор.
Сзади раздался металлический щечок, Даже аж вздрогнула от неожиданности и обернулась. Сработал автоматический замок, она оказалась заперта тут с ним. Черт. Это было...
И тут он повернулся к ней и проговорил:
- Даша, настало время обговорить условия, на которых ты у маня работаешь.
16. глава 16
Неожиданно резкий тон, а главное слова. Когда Даша уразумела их смысл, стало так тоскливо...
Бесплатный сыр. Вот он. Во всей красе.
Но она постаралась собраться.
- Я же кажется подписала все, - проговорила она, глядя в стену рядом с его головой.
- Вот об этом я и хотел бы поговорить.
Тот же тон, ей казалось, он режет ей уши. А обида против воли растекалась в душе. Уж как она кляла себя. Сколько же можно оставаться ребенком, видеть хорошее там, где его нет. Верить. Дура, идиотка.
- Даша, посмотри на меня.
- Да, Игорь Валентинович.
Вот теперь она подняла на него глаза. Он секунду всматривался в нее пристальным острым взглядом, потом кивнул каким-то свои мыслям и начал, но уже спокойнее:
- Ты давала подписку о неразглашении. Как думаешь, для чего?
Странный вопрос, ответ на него очевиден.
- Я обязуюсь не разглашать служебную информацию, - и с кривоватой улыбкой проговорила: - Не волнуйтесь, от меня никто никогда ничего не узнает, даю вам честное слово...
У Надеина на лице возникло такое жалостно-скептическое выражение, что Даша невольно осеклась. Он обошел стол, присел на край, скрестив на груди руки, и уставился на нее.
- Даша, ты ведь не понимаешь. Я уверен в твоей честности, иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. И не в честности твоей дело.
- А в чем? - переспросила она.
- В уязвимости.
Ведь он попал в точку. Словно каким-то образом видел, что творилось у нее в душе, и теперь докапывался. Жестко, безжалостно тащил на свет Божий истину. А ей было стыдно! Злые слезы так и просились на глаза, пока он негромко озвучивал свою мысль.
- Не имеет значения, какие подписки ты даешь и что обещаешь. Это все равно остается тут, в этих стенах. А ты, Даша, выходишь наружу. И ты по сути беззащитна. Это грязный бизнес злых дядек, беспринципных и циничных. И для них обидеть маленькую беззащитную девочку, надавить, запугать - это...
Он эмоционально взмахнул рукой и отвернулся.
