У ворот котельной мальчик остановился, постучал в створку три раза через длинные паузы и, как только она приоткрылась, прошмыгнул внутрь. Аиша перелезла через забор и поспешила за ним, бегущим по дорожке вдоль стенда с фотографиями и надписью: «Честь и слава лучшим сотрудникам котельной». Солнце не пощадило лучших сотрудников, и на фотографиях серыми пятнами темнели пиджаки, амёбами вокруг зрачков расползались лица. Часть портретов перетягивали чёрные ленты, одна рамка вовсе пустовала. Дорожка вела к разрушенному строению из красного кирпича, которое мальчишка пробежал насквозь, ловко огибая зубатые остатки стен. Он в два прыжка пересёк двор с высоким засохшим деревом и скрылся в здании с высоченной трубой и кособокой надписью: «…отельная». Под самой крышей из узких окон лился слабый свет.
Когда Аиша залезла на верхнюю ветку и заглянула внутрь, она увидела, как мальчишка передал пакет седому мужчине в фуфайке. Тот потрепал его по волосам и шагнул за широкий завес, приоткрыв подножие огромной трубы. Мальчик пошёл к детям, которые сидели на матрасах и играли в кости. Плюхнувшись рядом с маленькой девчушкой, он незаметно протянул ей леденец. Распахнулись полы завеса, и сутулая женщина, придерживая клюкой край тяжёлой ткани, позвала детей спать. Ребятишки скрутили матрасы и, навьюченные рулонами, потащились к трубе. Свет погас.
Трясясь от холода, Аиша полезла вниз и тут заметила подходящего к дереву коренастого мужчину с угольно-чёрной бородой, похожей на совковую лопату. Она прильнула к ветке, с трудом сдерживая стук зубов. Из высокого здания вышел седой мужчина и шагнул под дерево к бородачу, который быстро зашептал:
‒ Егорыч, давай начистоту. У нас на складе угля дня на три, а еды и на сутки не хватит. Ещё пару дней перебьёмся на дубе…
‒ Нет, ‒ перебил седой и погладил дерево по стволу. ‒ Его ещё мой дед посадил. Не дам рубить.
‒ Он же мёртвый!
‒ Не дам, ‒ отрезал Егорыч.
‒ Есть другие идеи? ‒ повышая голос, спросил бородач.
‒ Не твои заботы, Коптелов!
‒ А чьи? Максимкины? Может, хватит парнишку гонять? Он у меня один остался.
‒ Знаю, ‒ смягчился Егорыч, ‒ всегда честно жили и ворами не были. Завтра на переговоры к парням пойдём.
Коптелов присвистнул:
‒ Что ты этим выродкам предложишь, начальник?
‒ Ничего. Надо вместе помозговать, как жить дальше. Тушёнкой печь всё равно не растопишь. Да и Максимка сказал, у них на полках шаром покати.
‒ Всё равно плохая идея. ‒ Коптелов огладил бороду.
‒ Топи печь, Старший кочегар, ‒ распорядился Егорыч, вернулся к двери и открыл её. ‒ Утро вечера мудренее.
Бородач плотнее запахнул фуфайку и скрылся в темноте за зданием. У ворот котельной показался охранник. Он включил фонарь и, медленно ведя луч света, стал осматривать территорию. Когда луч добрался до дерева, Аиша прижалась к ветке, зажмурила глаза и почувствовала, как тают на ресницах крошечные льдинки. Свет прошёлся по её спине, метнулся в сторону и потёк дальше. Подул ветер, и дерево застонало. Обхватив ногами ствол, Аиша съехала вниз.
Ледяным взглядом луна провожала девочку, идущую к выходу из котельной.
