А если Дикий сделает мои фотографии? Обнажённые! И потом кто-то ещё будет смотреть. Или попадёт в сеть. Или…
Прижимаю дорожающую ладонь к губам. Пытаюсь проглотить панику. Она комом стаёт в горле.
Не могу дышать. Не могу! Хватаю кислород губами, но он словно об стену бьётся. В груди начинает невыносимо гореть.
Мне кажется, что я сознание сейчас потеряю. Перед глазами всё темнеет. Лицо Дикого расплывается.
Я умру сейчас.
Умру от приступа паники.
По лицу прилетает. Ткань рубашки неприятно царапает кожу. Удивлённо рассматриваю элемент одежды, которую бросил Дикий.
Хватаю, пока мужчина не передумал. Спустя секунду понимаю, что это неожиданно сняло паническую атаку.
– Натягивай давай, – бросает раздражённо. Наводит на меня камеру телефона. – Передай привет своему ебарю.
Быстро кутаюсь в рубашку, стараясь полностью прикрыться. Тону в ткани. Дикий огромный. Его одежда на мне почти как платье смотрится.
– Я… Он…
Я обрываюсь, даже не знаю, что сказать. Как мне к Буйному обратиться? По кличке, наверное, нельзя. Тогда Дикий сразу меня рассекретит.
Эмирчик?
Меня за это «Эмирчик» лично в лесу прикопает. Если Злата не успеет первой. Подруга бывает чудовищно ревнивой.
И что мне делать?
Что говорить?
Сейчас Дикий всё поймёт. Сложит два и два. Моя ложь и так еле держится.
И тогда меня убьют.
Или изнасилуют.
Или всё одновременно!
Слёзы брызгают из глаз. Быстрыми ручейками бегут. Я пытаюсь выдавить хоть слово, но не получается. Мысли разлетаются.
Я хриплю, что-то выдавливаю, но это бессмысленный набор звуков. Страх делает истерику ещё сильнее.
Потому что сейчас Дикий разозлится. И мне достанется ещё какое-то наказание.
– Сопли утри, – рявкает мужчина, но это приводит к новым рыданиям. – Блядь. Истерику на ноль скрути, малая. Иначе я сделаю так, что у неё причина появится.
– Я… Я не виновата! Я не умею… Пожалуйста.
Это всё, что у меня получается. Дикий с раздражением матерится себе под нос. Прожигает меня взглядом.
Кривит губы недовольно. А после делает несколько фотографий. Я быстро поворачиваю лицо. Стараюсь максимально прикрыться волосами.
Может…
Может Злата сбежала? Смогла спастись. И тогда Буйный не знает, где его кукла прячется. И хотя бы на час поверит, что я – это она.
Если лицо не увидит.
И тогда…
Тогда у меня будет время что-то придумать.
– Встала, – бросает Дикий, убирая телефон.
– А рубашку? Мне её вернуть нужно?
– Нахуя она мне после тебя? Только сжечь.
Подобное пренебрежение просто убивает. Я ведь ничего не сделала, не виновата в разборках двух криминальных авторитетов.
А Дикий свою злость на мне срывает. Ну, на «Злате». Но я всё равно этого не понимаю! Почему нельзя просто с врагом вопросы решать.
Чем провинилась случайная девушка?
Или всё дело в том, что я его зажигалку потеряла?
Боже, я ему новую подарю! Каждый год буду в качестве презента присылать, пусть только отпустит.
Я прикусываю губу. Воспоминание о зажигалке в голове вспыхивает. Нехорошим предчувствием.
Если Дикий узнает, что я эту зажигалку потеряла на месте поджога… Ничем хорошим не закончится.
– Задницу поднимай, – летит новая грубость. – Топай давай. Хоромы свои изучать будешь.
– Хоромы? – уточняю, нахмурившись. Нерешительно сползаю с кровати.
– Кладовку пустую. Чтобы нихуя больше разъебать не смогла.
– Я не виновата. У меня судьба такая. Карма. Я что не сделаю – всё случайно ломается. Я ведь не хотела! Оно просто… Бац!
– Будешь так Буйному заливать. Бац, и трахнули тебя.
