Я откидываю голову ему на плечо и закрываю глаза, позволяя ему трогать мою грудь. Издаю тихий вздох, когда он задирает мою футболку и сжав, перекатывает сосок между пальцев. Действительность скрыта от меня за темнотой век, которая дарит мне свободу.
«Видит ли нас по камерам сейчас Тимур? Даже если это не так, я представляю, что он смотрит», —сейчас эта мысль меня не ничуть не пугает — наоборот, дарит мне особую остроту.
Небритость щеки задевает мой висок, дыхание Глеба утяжеляется. А я добровольно поднимаю руки, когда он тянет вверх ткань моей футболки. В голове горячо отстукивает: впервые после повторного насилия, я получу удовольствие от парня которого выбрала сама. Которого действительно хочу сама.
И Тимур обязан увидеть, как я могу получать истинное удовольствие от другого мужчины…
То, что никогда не сможет сделать по отношению меня он сам. А главное монстр никогда не способен подарить мне истинное удовольствие...
Понимание этой истины — должно сделать чудовищу очень больно. От того, что я похожая на его столь любимую любовницу выбрала не ЕГО...
Глеб сжимает мою грудь в ладонях, обхватив талию, разворачивает и... и мы очень быстро оказываемся с ним на моей кровати. Правда Кант сразу поспешил усадить меня к себе на колени.
А я в зазор приоткрытых век вижу его расширенные зрачки и обострился рельеф скул, чувствую жесткость эрекции у себя под бедрами. Обвиваю его шею руками, трусь о него отяжелевшей грудью, наклоняюсь ближе, снова целуя.
— Арси, ты сейчас такая — охуенная, — выдыхает Глеб, запуская свои ладони под пояс моих штанов.
А в моем рту становится влажно от сплетения наших с ним языков. В моем животе горячо, мозг плавится в огне похоти и возбуждения.
«Как все будет между нами дальше происходить? Раз Тимур не прибежал сюда. Значит он пока это всё не видит. Но потом он обязательно узнает это. Увидит. Если конечно это не его очередная игра».
Я не знаю, сама ли я раскачиваюсь у Глеба на бедрах или это делают его руки. Это безумие, крепнущее с каждой секундой, я не в силах остановить.
Чувствую прикосновение языка Канта к своему горлу, запрокидываю голову назад, позволяя ему спуститься к впадине шеи и ниже; всхлипываю, когда ощущаю, как Глеб тянет сосок зубами.
Пусть этот монстр задохнётся от своей злости, когда увидит, как я ловлю истинный кайф в руках Глеба…Пусть увидит…
С каждой секундой моё сознание всё сильнее отдаляется от той реальности, где я знала, как поступать и как правильно себя вести. Здесь, в новой действительности, я лишена возможности думать, здесь главенствуют импульсы и ощущения.
Я снова дезориентирована: не понимаю, как избавилась от штанов — возможно, их стянул с меня Глеб или же я делала это сама…
— Садись на постель , малыш, — хриплый голос Глеба доносится до меня через слои нашего совместного дыхания и моих стонов.
Изображения быстро сменяются перед глазами: вот я уже сижу на постели и вижу пуговицы на его рубашке, матовую пряжку ремня. Я намеренно не смотрю в ту сторону , где может находиться камера: знать, что нас трое, но не видеть этого, пока мне всё же кажется безопаснее.
Глеб расстёгивает ремень, молнию я уже тяну сама. А затем мои пальцы слегка подрагивают: то ли он нетерпения, то ли от волнения. Кант приподнимает свои бедра, спускает брюки. Его член качнувшись, прижимается к моему животу. А затем одной рукой Глеб обхватывает его, другой тянет мой затылок к нему.
