Я тоже замерла, пытаясь понять, о какой работе он говорит. Затем проследила направление его взгляда и похолодела.
Полотенце, которым я была замотана, размоталось во время сна, а простынь упала, когда я села на кровати, и теперь я сидела обнаженная по пояс.
Кровь хлынула к моим щекам, а я, моментально подхватив край простыни, натянула его на себя. От жуткого смущения закусила губу.
Отлично, теперь он видел мою грудь! Ну, блеск, Варя! Вот ты отожгла!
Давид поднял взгляд на мое лицо.
— Охренеть у тебя буфера, — усмехнулся он. — Я заценил. Может, заставить тебя голой по дому ходить?.. — задумчиво потер он подбородок.
Он же не серьезно? Или…
— Прекрати! У меня есть жених! Так что, даже не думай! — возмущенно воскликнула я.
Дело было даже не в этом. К черту Сергея. Он так себя повел, что я всерьез сомневалась, что буду продолжать с ним отношения. Но наличие жениха было хорошим предлогом, чтобы отмазаться от возможных приставаний.
— Ты что это тут рот открыла? — он вдруг оказался возле меня и навис надо мной темной грозной тенью, а я испуганно отпрянула, не выпуская из руки простынь. — Если я захочу, то буду брать тебя каждую ночь, поняла? — прорычал он мне в лицо. — И плевать мне на того червяка, что ты называешь своим женихом. Он мне тебя подарил, как котенка. Ты теперь моя, ясно? Что хочу с тобой, то и делаю.
Его глаза пылали злобой и ненавистью.
Бог мой, кто это передо мной? Это тот самый Давид, которого я так любила? Что с ним стало? Как он превратился в такое чудовище?
У меня на глазах слезы выступили. Горло сдавил тугой ком, который я попыталась сглотнуть, но меня лишь обожгло болью.
Я боялась его. Это незнакомого чужого мужчину. Властного, злого и жестокого. Чрезвычайно опасного. Мужчину, уже один раз уничтожившему меня. Он хочет сделать это еще раз?
— Не смей повышать на меня голос, — медленно и тихо, от этого еще более грозно, произнес он. — Поняла?
Я судорожно закивала.
— Д-да, прости. Я не хотела.
— То, что мы были знакомы, еще не значит, что ты можешь вести себя неуважительно. Я такого не потерплю.
Я вновь сглотнула ком в горле, а одна слезинка все же скатилась по щеке.
Лицо Давида презрительно скривилось.
— Пфф… Ненавижу слезы. Ты этим ничего не добьешься, только разозлишь. Лучше уж грудь покажи, от этого больше толку будет, — он отодвинулся и отошел на пару шагов в сторону.
Я вытерла глаза, понимая, что одной слезинкой ограничится не смогу, они сами лились из глаз, а злить это чудовище я боялась.
— Так, ладно, в сторону лирику, — холодно бросил он. — Ты только не думай, что ты тут на отдыхе. И будешь целый месяц лежать на кровати, и одеваться и кушать за мой счет. Дело тут, конечно, не в деньгах, а в принципе. Ты не в отеле. А потому, свое проживание здесь будешь отрабатывать.
Отрабатывать? О чем это он? Уже не о том ли самом?..
— Т-ты о чем? — заикаясь спросила я.
— О работе. В доме много работы. Прибрать, помыть, почистить, принести, подать. Да мало ли дел! Посмотри, какой дом большой! А есть ведь еще сад, собаки опять же.
— Собаки? Какие собаки? — совсем растерялась я.
— Мои. Люблю собак. И вообще животных. Они надежнее, честнее и куда преданнее людей. И уж точно не предадут и не подставят. Некоторым людям бы у них поучиться, да, боюсь, без толку, — фыркнул он.
— Я поняла. Хорошо, просто скажи мне, что нужно делать, — кивнула я.
— Что, даже спорить не будешь? — поднял бровь он.
