…Я в сотый раз ругала себя на чем свет стоит за то, что поддалась на уговоры Аристарха и согласилась на чертов ужин. Мать снова ударилась в запой и в промозглой комнате коммуналки уже вовсю шел гудеж. Иногда мне казалось, что больше не выдержу, но нет. Снова и снова находилась та грань, за которой возрождалась еще одна я, способная противостоять. Бороться…
Ноги уже порядком продрогли, и я плотнее закуталась в прошлогоднее тонкое пальто. Сегодня было очень холодно и вот вот пойдет снег. Тяжелые черные тучи низко висели над крышами обшарпанных домов, а ледяной ветер добрался, казалось бы, до самого сердца. Может пьяная вакханалия и послужила спусковым крючком для такого решения, ведь еще утром я не хотела ехать к Аристарху.
Мне во всем чудился подвох, и я никак не могла поверить тому, что он безмерно влюблен в меня. Это даже звучит дико! Между нами огромная социальная пропасть, которую ни за что не пересечь. Но он упорно продолжал меня обхаживать, а я терпеливо ждать, когда же прояснится.
Наконец, из–за угла показалась блестящая белоснежная ласточка, как я про себя называла навороченный автомобиль, и ослепив меня ярким светом замерев рядом. Аристарх не стал утруждать себя безукоризненными манерами, и остался в теплом салоне, распахнув мне дверь изнутри. Чай не барышня…
–Прости, пришлось задержаться, –проговорил он, как только я устроилась рядом, окидывая меня недовольным взглядом. Неужто он полагал, что для встречи с его родителями, я достану норковый полушубок, который совершенно случайно завалялся где– то в недрах прокуренной коммуналки? Да еще и сапожки, брендовые! Ох и насмешил!
Даже улыбнуться удалось, глотая колючий неприятный ком.
–Мы все еще можем отменить ужин, да и опоздали мы уже порядком, – проблеяла я, в надежде, что все отменится. Почему – то у меня было стойкое ощущение, что после этого визита, все уже не будет, как прежде.
–И расстроить мою мать еще сильнее? Для Ираиды Генриховны нет ничего преступнее пропущенного ужина! Так что, можно сказать это семейная традиция, собираться каждый вечер вместе.
Я бы и порадовалась за чужие традиции, только в груди противно засаднило, заставляя тем самым обостриться все мои инстинкты.
–Как прошел день? –Вежливый до тошноты Аристарх оседлал любимого конька и принялся приставать со светскими любезностями. А меня банально клонило в сон, под плавное и мерное движение "ласточки" и уюта ее теплого, благоухающего салона.
–Как всегда, ничего особенного.
–А как же твой зачет? Сдала? – Допытывался он, отвлекаясь от дороги, всматриваясь в мое лицо.
–Порою мне кажется, ты даже не осознаешь силу своей красоты. В тебе идеально почти все, включая даже имя. Се–ле–наааа, –протянул по слогам, как мне показалось расстроено.
–Что – то я не заметила, чтобы возле тебя крутились уродины, уж прости Аристарх! И что по – твоему есть красота? Убогость?
– Это, пожалуй, единственный твой минус, –пробормотал он, раздирая мои внутренности в клочья. Я не знаю отчего меня так задели его слова, включая и странное откровение, ведь я далеко так не считала. Кроме того я, стыдилась, черт возьми своего положения, и он только подливал масла в огонь, который даже и не думал затихать.
Я на какое–то время впала в прострацию, линчуя себя за то, что исправить пока никак не могла, тихо ненавидя про себя вот таких вот Аристархов, когда все же до меня дошло, что мы прибыли к сияющему параду, как нельзя кстати соответствующему его положению. Такое же шикарное до мелочей, и величественное.
