Сначала я подумала, что меня пустят кругу, развлекая остальных нелюдей, охранников, например, но старик, ухватив меня за локоть, быстро потащил меня прочь из покоев Главного.
Мы спустились на нулевой этаж особняка. Подвальное помещение, в отличие от хором Барона, оказалось весьма убогим, достаточно тёмным и довольно прохладным. По пути нам встречались какие-то люди в одинаковых одеждах, которые суетливо бегали по коридору, выполняя разного рода работу.
Две немолодые женщины в простых серых платьях приняли меня из рук Завира и втолкнули в небольшую комнату, окутанную белым туманом, в которой пахло пряными травами. Под пристальным вниманием охранника, они грубо запихнули меня в чан с водой, что стоял в центре помещения, и без капли нежностей, принялись намывать и натирать моё тело мочалками, не позволив даже снять одежду. Ощущение было таким, словно мою нежную кожу не мылили, а драили наждачной бумагой.
— Тряпки снимай! — гаркнула одна из рабынь, полноватая шатенка.
На что я, испугавшись, лишь упрямей скрестила руки в области груди.
— Дура тупая! Даже после жесткого траха в горло ты не уяснила, что тут не существует такого понятия как «нет»? — хохотнула вторая дамочка с темно-рыжими кудрявыми волосами, и плеснула мне в лицо ледяной водой из ржавого ведра.
Я до сих пор не могла смириться с тем, в какое ужасное место попала. Не дожидаясь добровольного подчинения, ко мне тотчас же подскочил охранник и грубо разорвал на мне одежду, прямо в воде. Усмехнувшись, бандит продолжил внимательно следить за тем, как эти наглые курицы, подобно диким коршунам, набросились на моё тельце, и живьём принялись сдирать с меня кожу своими железными мочалками.
Извращенки, не стесняясь, щупали мою грудь, бедра, ягодицы, трогали мои интимные места, к которым я ещё никому и никогда не позволяла прикасаться. Боковым зрением я заметила, как надзиратель, и тот приспустил штаны и, глядя на всю эту сумасшедшую картину, бесстыже наяривал в углу свой толстый член, с большими круглыми яйцами, не моргая, часто дыша, не сводя с меня жадного взгляда.
От отвращения я крепко зажмурилась. Правда, этот раздражающий хлюпающий звук, во время активной мастурбации, начал действовать мне на нервы. Никого, кроме меня, похоже, не смущала его наглое самоублажение. Жабы в серых обносках намеренно пытались возбудить развратника ещё больше. Измотанная, истощённая, голодная, я не могла дать им отпор и окончательно сдалась, позволяя женщинам безжалостно щупать мои соски, ягодицы и промежность.
Когда ублюдок в чёрной маске застонал, спуская прямо на пол, рабыни велели мне вылезти из таза и одеться. Из одежды полагалось такое же как у них мешковатое платье, пошитое из грубой ткани, серого цвета, которое в области талии подвязывалось тонким пояском, а на ноги я надела балетки на полтора размера больше привычного. А вот бельё мне не выдали. Ссылаясь на то, что якобы рабыням оно ни к чему.
В банной комнате находилось разбитое зеркало. Взглянув в отражение, я не узнала себя. Грязь отмылась, волосы блестели, а кожа выглядела идеально гладкой, нежной и мягкой. Уже и не помню, когда в последний я принимала раз ванну. В прошлом году, наверно. Поэтому и забыла, как я выгляжу на самом деле, без маскировки из глины и сажи.
Закончив с уборкой, женщины велели мне следовать за ними на кухню. Но неожиданно, у самого порога банной, тот самый охранник, который подергивал на меня минутой ранее, резко преградил мне путь. Грубо схватив за ягодицы, он толкнул меня лицом к стене, грозно зарычав на ухо:
