Милану злит моя наигранная флегматичность, и она буквально атакует меня.
Быстро справляется с пряжкой ремня, пуговицей и ширинкой. Мой член уже готов принять ее умелую ласку. За последний месяц мне только пару раз удалось нормально отдохнуть, а так всё, что могло меня трахать так это — работа, причем в самых разнообразных позах.
Милана спускается на колени, откидывает свои рыжие кудрявые волосы на спину и смело даже дерзко берет мой член в свой очаровательный ротик. Нас и водителя отделяет перегородка, поэтому никто не знает, чем мы здесь занимаемся. Тусклый свет размывает контуры, обостряя слух и обоняние. Я слышу, как она нарочно причмокивает, чувствую, как старается брать глубже и это приносит кайф.
Мои пальцы сами тянутся к густой рыжей шевелюре, путаются в ней, тянут, призывают брать глубже и Милана берет. В мастерстве минета ей нет равных, она приносит наслаждение, смешенное с болью, отчего временами хочется выть. Но стоит ей лишь на секунду поднять свой взгляд, как меня прошибает вспышка тока. Вместо привычных голубых глаз, искрящихся похотью, я вижу разноцветные — одни карий, другой льдисто-голубой. Это ведение кажется мне странным и совсем неуместным.
Я думал об этой девчонке пару раз и с ужасом осознал, что мысль о ней заставляет мой член каменеть. Меня уже давно обыкновенная мысль о женщинах не заводит, а теперь за много лет устоявшаяся привычка дает такой сбой.
Есть что-то в этой Алисе. Что-то такое, чего я не могу понять, а людей я, обычно, вижу насквозь. Может, всё дело в ее ведьмовских глазах? Не зря же я увидел ее во сне. Точно ведьма.
Милана продолжает работать, но мне вдруг становится совсем не до минета. Я предпочитаю его и если отказываюсь, наперед зная, что он будет потрясающим, то дела мои — полная хуйня.
— Нет, — хватаю Милану за плечи и усаживаю обратно на сиденье, она удивлена и потрясена, ведь прежде я никогда не прерывал ее. — Не сейчас, — быстро привожу себя в порядок.
— Да что с тобой такое? — слышу, что ее голос начинает дрожать.
— Ничего. Лучше поправь прическу и помаду. Нам скоро выходить.
Автомобиль останавливается у ресторана. Охранник открывает дверцу. Я выхожу на улицу и шагаю ко входу. Дует холодный пронизывающий ветер. Меня пробирает неожиданная дрожь.
Внезапно, кто-то хватает меня за руку, стянутую в кожаной перчатке. Такая наглость поражает, и я дико хочу заглянуть в глаза тому, кто это посмел сделать. Оборачиваюсь и вижу перед собой мелкое низкое нечто, завернутое в несуразный мужской пуховик с подранными рукавами.
— Уберите от меня этого пацана, — командую своей охране, но блеск фонарей, отсвечивающийся в разноцветных глазищах этого нечто, вводит меня в ступор.
***
Алиса
Я жду его. Долго и мучительно, но жду.
В таком виде меня, конечно же, никто не пустил в ресторан, поэтому приходиться усесться на одну из скамеек, что расположены вдоль узкой аллеи напротив. Отсюда открывается хороший вид на ресторан. Пропустить появление Воронова я точно не смогу.
Почему я вообще решила, что именно сегодня он должен приехать? Не знаю. Да я вообще плохо соображаю, мысли превратились в какую-то густую склизкую кашу, к тому же начала адски болеть голова, а в глазах периодически двоится.
Если бы не ветер и мороз, то я бы стопроцентно съехалась от той боли, что вскрывает каждый мой нерв. Дурная! Не надо было встревать в драку!
Притянув колени к груди, я укладываю на них подбородок и тихо шиплю от ноющей боли в ребрах и челюсти. Несмотря на то, что картинка перед глазами иногда плывет, будто мое тело погружено в воду, я немигающим взглядом упрямо смотрю на стеклянные двери ресторана.
